Утром очухался, лежу, зырю в потолок. Фигово – мочи нет. И главное – не врубиться, где я так накандырился, что такая ломка. Ни фига вроде не было. С утра сволоклись командой Джона затаривать в угловой, там «Русскую» привезли, а у Джона с хозяином контракт, чтобы без талонов. Очередь подвинули, взяли двадцать ящиков. Джон автобус подогнал – и где он каждый раз нового шефа берёт? Старушенции в очереди, конечно раскрякались, но у нас железный уговор – с ними не связываться, ментовка нам ни к чему. Пусть крякают. Джон мужик широкий, отстегнул каждому по три чирика и по пузырю. Притусовались во дворе, оприходовали… а дальше не помню, хоть убей. Неужели меня с одного пузыря там ломает? Или добавляли где? Пошарил в ксивнике – вот они, все три чирика на месте, значит не добавлял.
Поднатужился, встал и повлёкся в ванну, подлечиться. Там у предка "Гусар" должен быть, полный флакон. Наклонился к зеркалу – блин! – ну и шишак! С два кулака. Теперь ясно, почему ломает, хорошо, что вообще копыта не откинул. Кто же это меня отоварил? Не иначе – Бык, больше некому. Ладно, Бычара, попомним мы тебе этот фингал, время придёт, у тебя два выскочат. Вот только за что мне Бык приложил? Он ещё тот мужик, над ним стебаться можно до опупения, не достанешь. Что же я ему такого сказал, интересно знать?.. на будущее, чтобы не повториться. Напрягся я, и вдруг выплывает из памяти фраза: "бытие кривой линии исходит от бесконечности прямой, но при этом последняя формирует её не как форма, а как причина и основание".
Я и сел. Всё. Приехали. Я, конечно, геометрию в школе мотал, но тут зуб даю от расчёски, что этого и без меня не проходили. Значит, крыша поехала. Ну, спасибо, Бычара, удружил, корешок. Ну да за мной не заржавеет, мне теперь всё можно, готовься, Бычара, высплюсь я на тебе всласть.
Втиснулся в "Монтану" и полетел Быка искать.
А у лифта стоит Шаланда – старушенция из соседней квартиры. У меня с соседями полный кайф, но Шаланда достаёт. И не так ты одет, и не так ты живёшь. Зудит хуже матери, словно я к ней в зятья прошусь. Вот и сейчас, пока лифт наверх ползал да вниз, она принялась мне мозги полировать. Берись, мол, за ум, бросай пьянку, работать иди, ты же мальчик хороший, лицо у тебя смышлёное, лоб, вон, какой красивый, благородный. И пальцем по шишаку – толк! Здесь мне и заплохело. Не от боли – не больно ничуть – а от догадки. Лифт я стопорнул – и наверх. В квартиру ворвался, к зеркалу припал – точно! – не шишак это никакой, а голова!
Конец ознакомительного фрагмента.