Никогда не может быть так плохо, чтобы не могло стать еще хуже. До определенного дня я этой истины не знал, хотя незнание не снимало с меня ответственности.
Но вот пришел день, когда я остался без денег. Более того. Хотя я уже обладал некоторым жизненным опытом и знал, что дензнаки имеют свойство заканчиваться неожиданно, это стало для меня именно неожиданностью.
Обстоятельство, до определенного момента сбивавшее меня с толку: денег было много. Именно поэтому мне казалось, что их хватит надолго. Что такой постулат был ошибочным, я понял с запозданием, вдруг обнаружив, что мне нечего жрать.
С другой стороны, все в жизни относительно и такую формулировку не следовало бы воспринимать буквально. Конечно, жратва была, даже немало. Но какая жратва. К примеру, картошка, которую следовало чистить и потом что-то с ней делать. Макароны, которые следовало варить. Пакетные супы, с которыми тоже нужно возиться, и так далее. Другими словами, не стало колбасы, кусок которой можно отрезать и сожрать с хлебом, предварительно намазав его маслом. Также не было масла, которым можно мазать тот хлеб, и не было самого хлеба. И еще не было чая, которым следовало все это запивать. Для изготовления такового не хватало всего пары ингредиентов, таких, как сахар и заварка.
Конечно, колбасу можно было купить, но для этого нужны были деньги, а они-то как раз и закончились. И у меня, по сути, оставался только один выход – попробовать самостоятельно их добыть. А добыть – означало заработать.
Я захлопнул холодильник и поплелся в коридор. На тумбочке возле телефона лежала телефонная книжка – длинный узкий блокнот в красном пластиковом переплете. Соприкоснувшись с его ребристой поверхностью, пальцы подарили организму тревожное ощущение. Наверное, это было связано с предстоящим звонком. Он не то чтобы был неприятен, но нес в себе некоторый элемент напряжения. А кому охота напрягаться.
– Семен Валентинович, здравствуйте.
– Здравствуйте.
– Это Саша… – Пауза. Человек на том конце провода ожидал продолжения, и я, спохватившись, торопливо сказал: – Простите… Александр Кузин.
– А-а-а, Саша.
В голосе появились интонационно мягкие нотки. Все-таки сын его друга. Или хорошего знакомого. Или приятеля. Коллеги. Или как там принято у людей зрелого возраста. Это в мои восемнадцать все друг другу кореша, а у взрослых, конечно, свои правила игры.
– Да. Я хотел бы… – Теперь паузу взял я, пытаясь собраться с мыслями. Как там у них принято обращаться с просьбами. – Я… э-э-э… – Пальцы свободной руки начали сами собой теребить упругую спираль телефонного провода.
– Саша, говори прямо. У тебя какие-то проблемы?
– Видите ли… – промямлил я, посмотрел на себя в настенное зеркало и внезапно перешагнул этот дурацкий, скорее надуманный, порог. Какого черта. Говори как есть и меньше думай о словесном оформлении своей просьбы. В конце концов, тебе простительно. Тебе восемнадцать и ты сын его друга. Или приятеля. Или коллеги. – Я попал в… э-э-э… несколько затруднительное положение, Семен Валентинович.
– Что-то случилось? – В его голос вернулась настороженность. – Надеюсь, это не связано с милицией или…