Думаю, в списке самых кошмарных событий и ужасных происшествий, способных разрушить вашу жизнь, заболевший кот находится всего-навсего на втором или третьем месте. Поэтому мне трудно объяснить тем, кто тогда не был со мной знаком, почему именно болезнь кота стала главным катализатором, заставившим меня слететь с катушек. А в результате я оказалась в настоящем ночном кошмаре, какого даже не могла вообразить в худшем из… ну, из моих обычных кошмаров. Если вдуматься, это трудно было объяснить даже людям, которые знали меня лучше всех на свете, так почему же я должна требовать понимания от вас, если с вами мы даже не знакомы? Ну все равно, надеюсь, вы меня поймете.
Возможно, вы прочтете мою историю и подумаете: «Это история несчастной, жалкой, старой коровы, которая сорвалась с привязи». А может быть, так: «Вот результат того, что в шестидесятые люди получили слишком много свободы; вот итог влияния поп-культуры и морального разложения нашего общества, разрушения института брака и традиционной семьи…»
Давайте с самого начала расставим точки над «и». Я предпочитаю вариант с несчастной старой коровой. Он меня ни чуточки не оскорбляет и, по-моему, вполне точно отражает суть всей этой истории. Так что не стесняйтесь и применяйте его в любой момент, если вам покажется, что он для этого подходит.
Итак, начнем с того дня, когда заболел кот.
Был необычайно холодный апрельский день за два месяца до моего пятидесятого дня рождения. Центральное отопление не работало, но я не позволила себе расстраиваться из-за этого. Я завтракала в перчатках и смирилась с тем фактом, что инженер, занимающийся центральным отоплением, сможет что-то поправить не раньше следующего понедельника. Се ля ви. Легкая прохлада еще никому не повредила.
– Когда я была ребенком, – сказала я моей младшей дочери Люси, – у нас не было центрального отопления. Ни у кого не было.
– А еще люди жили в пещерах и одевались в шкуры диких зверей.
– И нам приходилось соскребать лед с внутренней стороны окон в спальне и поддевать теплые вещи под пижамы…
– О боже! Мы опять обсуждаем тяжкую жизнь в былые времена? – с состраданием спросила у своей сестры Виктория, совершенно не обращая на меня внимания. Она появилась на кухне в паре свитеров поверх пижамы и ловко сцапала два кусочка хлеба, выскочивших из тостера.
– Это мои тосты! – возмутилась Люси.
– Сделай себе еще.
– Мама! Скажи ей!
Я невидима, и слушать меня нет никакой необходимости, но я должна говорить девице двадцати одного года от роду, чтобы она не смела трогать тосты девицы девятнадцати лет от роду. Красота.
– Загрузите посудомойку, когда закончите, – сказала я вместо этого.
Хлопнула кошачья дверца, и на кухню галопом влетел Кексик, как будто за ним гнались все псы преисподней.
– Что, холодно на улице, да, мальчик? – спросила Виктория, садясь за стол с тостом Люси на тарелке. Масло с поджаренного хлеба капало ей на колени.