– Держи поле, ты… москвич!
– А я что делаю, – пробормотал Денис.
Задачка была проще некуда.
Представить себе июньский луг. Вечер, багровая полоса заката пролегла над дальним лесом, узкие облака, снизу прогретые закатным светом до розовато-белого, сверху темно-сизые… нет, не черные, а сизые, темно-синие с серым. Стоп, за облака отвечает Катька, вот пусть она и возится с ними, и с небом, и со звездами.
Сколько звезд на небе, спросили мудреца. Столько же, сколько волос на моем осле. Не веришь, пересчитай. Не отвлекаться!
Луг, темной слитной массой ложащийся под копыта коней (тут Аслан перестарался, лапищи у коня как у слона, а всадник так и вовсе ростом с сосну). Луг, огромное, несчетное множество трав и цветов, сцепившихся белыми нитями корней, вросших друг в друга. Луг был един, он был живой, в его ковре ежесекундно вспыхивала и гасла жизнь: кроты и черви, жуки и бабочки, муравьи и кузнечики – все торопились жить, прежде чем их накроет тяжелое копыто.
Два всадника ехали по полю навстречу друг другу: витязь в русской броне и богатырь в кавказской кольчуге, с тигровой шкурой на плечах. Кони фыркали, звенели уздечками – Денис мимоходом позавидовал: так удерживать образ, и Ярик и Аслан круты.
Ну вот, опять! Стоит отвлечься, как луг начинает распадаться, дробиться на отдельные островки, меж которых проступает бархатная темнота рабочего объема. Ярцев торопливо восстановил целостность образа, успел, прежде чем кони вступили в темноту – иначе все, сразу занавес.
Пробежался по тысячам зеленых струн-стеблей, коснулся невидимыми пальцами засыпающих, закрывающихся цветков, внутри которых качалась невесомая пыльца.
А теперь ветер – Денис дунул, и ветер пошел гулять по полю, погнал тяжелые шелестящие волны, поднял в воздух сотни светлячков. Медленные зеленые огни взвивались над лугом, вспыхивали под копытами коней, кружились вокруг латников…
– Стоп!
Картинка погасла, Денис поморгал, процеживая темноту ресницами. Постепенно в углу проступило светлое пятно – рабочее место устроителя вертепа, Натальи Юрьевны.
Она наигранно держалась за голову.
– Что за балаган ты устроил, Ярцев?
– Полет светляка, ария первая, – попробовал отшутиться Денис.
– Второй раз создание образа срывает, – возмутился бас в другом углу. – Вас в Москве вообще учат?
– Ага, Аслан, ты сам попробуй луг сделать, – вступил в разговор женский голос. Это Катя. – Думаешь, если шкуру кошки сочинил, так ты на коне. Конечно, она половину твоего образа закрывает, такую модель первоклашка удержит. Детализации ноль, текстура ни к черту…
– Слушай, ты, главная по облакам, молчала бы, – посоветовал Аслан. – Ты вообще облака копируешь и вставляешь, одно и то же по всему небу.
– Да у меня ни одного одинакового облака нет! – возмутилась Катя.
Наталья Юрьевна хлопнула в ладоши. В зале школьного светового вертепа вспыхнул верхний свет. Сидящие на ложах заворочались, потянули с головы сеточки мыслеуловителей.
Аслан Мацуев пригладил волосы, зло посмотрел на Дениса.
– Наталья Юрьевна, давайте вернем Федора? У нас первый показ «Прометея» на носу, а Денис задник точно не удержит. Там же не луг, там горы. Кавказ! Ты хоть раз горы видел, москвич?