Она шла по улице с какой-то стрёмной сумкой, из которой выглядывал батон хлеба. Грустная, глаза опущены. О чём-то сосредоточенно думала, даже стало интересно, о чём именно.
Нет, я не только сейчас осознал, как сильно скучал по ней. У меня было две недели на то, чтобы понять, что не смогу жить без своей кошки, и ещё две, чтобы принять тот факт, что я люблю её.
Конечно, это не та любовь, о которой кричат в маминых любимых сериалах. Да и нет её, такой, какую хотят вдолбить в головы затраханных бытом домохозяек, чтобы те молча тянули свою лямку дальше, мечтая о благородном принце, который однажды заявится к ней и, набив морду опухшему от пива мужу, заберёт на острова.
Чушь, разумеется. Но бабы верят.
У меня же любовь другая. Больная, болезненная. От неё одни проблемы у обоих. Но она есть. Моя эгоистичная, ебанутая любовь. Хотя для Стеши, скорее, наказание.
Медленно тронулся за Стешей, подавляя в себе бешеное желание схватить её и запихать в тачку. А потом увезти нахрен из этого Мухосранска. Пардон… Чекалина.
Не мог не отметить, что Стеша сильно похудела. Блять, гордыня её сраная! Я ведь оставил деньги. Неужели голодает дура?
У порога старого домишки Стешу встречала тётка. Вырвала из рук девчонки сумку и толкнула ту в спину. У меня аж руль заскрипел – так в него вцепился.
Какого хера эта старая кляча мою кошку пихает?! Что это за тётка, блять, такая?
– Ах, ты ж сука, блядь!
* * *Месяц! Прошёл уже месяц, а я всё никак не могу оклематься. И, наверное, уже не оклемаюсь никогда. Тем более, я теперь не одна. У меня будет ребёнок, который изо дня в день будет мне напоминать о самом страшном, гадком и в то же время самом прекрасном периоде моей жизни. Хоть и коротком, но эмоциональном. Живом… Страстном. Господи, как же плохо мне теперь.
Если бы можно было вернуть время назад, я бы сделала всё, чтобы остаться с ним. Я бы стала безмолвной овцой, которую так хотел Север. Я бы была бешеной кошкой, которая так его заводила.
Я бы даже угадывала его настроение и вела себя так, как хочет он в определенный момент.
Кто бы мог подумать, что я переживу изнасилование, избиение, постою на краю пропасти в преисподнюю… А в итоге сломаюсь от того, что меня бросят. Какая ирония. Я полюбила бандита.
Тётка права – я бесхребетная бандитская подстилка, которая, ко всему прочему, ещё и залететь умудрилась.
Она так и не простила меня, решив для себя, что я просто повелась на деньги Северова. Что-то доказывать или объяснять я не хотела. Зачем? Ведь ей проще думать, что это я во всём виновата. К чему рушить её идеальный внутренний мир? Она всё равно не поверит в то, что всё произошедшее со мной – лишь следствие той нищеты, в которой мы живём и моей неудачной попытки заработать ей же на лекарство.
Впрочем, она тоже не виновата, что я выросла такой доверчивой идиоткой. Ведь она взращивала во мне совершенно другие качества.
Изначально я планировала скрывать беременность. Но гинеколог (кстати, единственный на весь город) оказался знакомым тётки и вскоре она узнала.
Уже целую неделю я изо всех сил отстаиваю право на жизнь моего малыша. Знаю, что родить его – значит, перечеркнуть своё будущее, но… Какое это будущее? Как я жить буду, зная, что убила собственного ребёнка?! Хотя, признаться, первой мыслью было именно это. Я даже записалась на аборт, но на следующий день поняла, что не смогу.