Читать Недопёсок

Шрифт

Интервал

* * *

Навстречу мне

Юрий Коваль – автор книги «Недопёсок», одной из лучших книг на земле.
Поэт Арсений Тарковский

Однажды был праздник Юрия Коваля – весёлый, как бразильский карнавал. Юрий Коваль сидел во главе стола посреди огромной планеты, которую он так любил, – со всеми её морями и землями, деревьями и травами, зверями и птицами, жуками и гусеницами – в пиджаке благородного мышиного цвета. Говорят, что этот пиджак цвета всё-таки снеговой тучи Юрий Коваль заказал одному портному из Торжка специально по случаю получения международного диплома Андерсена. Подобный приз вручают только самым лучшим детским писателям планеты, тем, кто одарил мир хотя бы одной книгой, столь же необходимой для человека и важной, как звёздное небо или в пустыне вода.

Юрий Коваль оставил нам с вами россыпь таких книг: «Кепка с карасями», «Листобой», «Полынные сказки», «Алый», «Приключения Васи Куролесова», «Пять похищенных монахов»… Похоже, эти книги и впрямь осчастливили целое человечество, поскольку они переведены чуть ли не на все языки, даже на японский!

– А сидел я, Марина, – исправил бы меня достойный Юрий Иосифович, – не просто «посреди планеты с её деревьями и травами, зверями и птицами…» Сколько можно тебя учить? А посреди планеты с её грибами рыжиками, мать-мачехой, иван-чаем, шиповником, медуницей, подснежниками, клевером и кашкой, жабником и ромашкой, черёмухой, вербой, рябиной и помидорами, тёмными глыбами лошадей, весенним небом, наполненным скворцами, грачами, жаворонками и пухом одуванчика, летящего над дорогой…

– Что?! – рокотал он в подобных случаях. – Ты не знаешь, как называется хвост у английского сеттера? Перо! А волосяной покров – рубашка. Хорошо оперённая рубашка…

Он любил странные слова или старые, забытые, непривычные на вид и на звук, пробовал слово «на зубок», открывал в нём новые грани, как открывают новые острова. И своими необыкновенными словами описывал мир, всякий раз создавая его заново. В этом колдовство Юрия Коваля.

Близкими его друзьями были вечное созвездие Орион, биолог Ваня Овчинников (тот работал в Ботаническом саду, выращивал цветущие азалии – Юрий Коваль туда частенько наведывался), а также канадский писатель и художник Сетон-Томпсон, хотя с этим человеком он не встретился ни в пространстве, ни во времени. Но это не так важно для дружбы великанов. Только близость духа важна для дружбы, крепкой, как морской канат с палубы фрегата «Лавр Георгиевич» из увлекательнейшего романа Коваля о вольном плавании капитана Суера-Выера.

Так вот, на празднике, о котором я веду речь, поэт Яков Аким сказал:

– Чтобы понять – дорог нам писатель или не очень, надо представить, что бы было, если бы его не было.

Вдруг наступила ужасная тишина. Все начали это себе представлять.

Первым исчез клёст Капитан Клюквин, купленный Ковалём на Птичьем рынке за три рубля – с перьями кирпичного и клюквенного цвета, с клювом, скрещенным, как два кривых костяных ножа, певец со своей собственной песней, которая рвалась у него из груди.

Пропала картофельная собака Тузик. («Дядь! – кричали издали ребятишки, когда я прогуливался с Тузиком. – А почему она картофельная?» – В ответ я доставал картофелину и кидал Тузику. Он ловко, как жонглёр, ловил её на лету и мигом разгрызал. Крахмальный сок струился по его кавалерийским усам»).