1831 год
Дэвид Кэмерон не хотел умирать.
Это был немаловажный факт, даже если он осознал его слишком поздно.
Инстинкт заставлял его грести к берегу, а легкие – тянуться к воздуху. К несчастью, смерть оказалась жадной старухой и не желала ослаблять хватку. За те несколько минут, что сражался за жизнь, он проглотил больше морской воды, чем за целый час, пока пытался утонуть.
– Перестаньте сопротивляться течению!
Дэвид изумленно моргнул сквозь холодную воду и алкогольный туман, обволакивающий его сознаниекак слишком тесная перчатка. Несмотря на то что его сердце оглушительно грохотало, борясь за выживание, оно забилось еще сильнее, когда до него дошло, откуда доносится голос.
Кто-то плыл спасать его.
Это так поразило Дэвида, что он на мгновение усомнился, не умер ли в конечном итоге. Он выбрал этот участок берега не только из-за бурного прибоя, но и за его уединенное положение. Дэвид мог быть трусом, но трусом, не лишенным гордости. И не нуждался в свидетелях его тщетных усилий, какая бы чертовщина ни претендовала на его душу.
Кто бы ни окликал его, он не мог быть простым смертным, рассекая волны с такой легкостью, словно они были маслом, а он – нагретым ножом. Дэвид различил мелькание маленьких рук, размеренно и неутомимо вздымавшихся над водой. Он никогда не видел, чтобы человек так плавал.
Должно быть, так плавают русалки, устало подумал он. Вот только русалки – красавицы.
Причем взрослые. А это…
Проклятье! Это же девочка. Интересно, где ее родители, если ей позволено бросаться в волны с этого дикого берега, чтобы спасти его никчемную задницу? Ему придется чертовски трудно добраться до берега с ребенком.
Его совесть не выдержит гибели еще одной живой души, даже если эта душа нуждается в хорошей порке.
– Тебе что, надоело жить? – прорычал он, когда она преодолела полоску бурлящей воды, разделявшую их.
Девочка помедлила, работая руками, чтобы держаться на волнах.
– Вообще-то это не я тону. – Она даже не запыхалась, маленькая нахалка.
Большая волна выбрала этот момент, чтобы захлестнуть Дэвида с головой. Рот вмиг наполнился морской водой.
– Я не тону, – сумел вымолвить он, отплевываясь. – К сожалению.
– Если вы еще не тонете, – парировала девчонка, – то близки к этому.
Сквозь пелену воды он видел спутанную гриву волос, веснушки, усыпавшие загорелое лицо, и глаза, то ли зеленые, то ли ореховые. В ее чертах не было ничего, что намекало бы на будущую красоту. Они могли принадлежать любой девочке-подростку, каких сотни.
– Вам нужно перевернуться на спину и позволить течению отнести вас туда. – Она указала за его спину, где простирался открытый океан.
– Я предпочитаю двигаться в том направлении. – Он дернул головой в сторону берега. – И мне не нужны указания малявки, которая едва умеет плавать сама.