Митота первая. Работа или смерть
Это была обыкновенная коричневая папка, примерно с такой я более десяти лет назад ездил в институт. И ни одной живой души вокруг. Нельзя сказать, что она мне сразу не понравилась, но и особых симпатий не вызвала. Вряд ли там были деньги или еще что-нибудь интересное. И если бы она лежала не перед воротами моего гаража, я бы прошёл мимо. Но она, как назло, лежала именно перед воротами, и мне оставалось либо её поднять, либо проехать по ней колесом. Второе было непозволительным хамством, поэтому я её поднял. А, подняв, разумеется, заглянул внутрь. Там лежало несколько бумажных листов формата А4, исписанных ещё более неразборчивым, чем у меня почерком. В верхней части каждого листа был отпечатанный в типографии или на принтере текст:
«Предупреждение: Данному файлу присвоена степень секретности «А». Если у вас нет соответствующего допуска, немедленно, не читая, уничтожьте данный файл и сообщите об этом в ближайший орган государственной безопасности.
Любое отклонение от данной инструкции приравнивается к государственной измене».
Никаких допусков у меня, конечно, не было, но что-либо уничтожать, не говоря о том, чтобы куда-то звонить, я, разумеется, не стал.
Вместо этого я просто закрыл папку и отбросил подальше от собственных ворот.
А через пару недель появились они: двое крепких парней и молодая, высокая брюнетка чертовски сексуальной наружности: Высокая, стройная, с красивым властным лицом и средних размеров, но красивой формы грудью (она была без лифчика). На ней были джинсы, синяя блузка и босоножки на каблуках. Мужиков я не разглядывал. Они заявились часа в три ночи, открыли входную дверь своими ключами и ворвались ко мне в спальню. Короче говоря, когда я достаточно проснулся, чтобы более или менее адекватно воспринимать окружающую реальность, я уже сидел, привязанный к стулу, а во рту у меня был кляп. Громилы стояли за спиной, а красотка ходила передо мной по комнате, задумчиво вертя ручку в руках. А я злился, боялся и хотел ссать одновременно. Когда же я решил, что это будет продолжаться вечно, красотка остановилась, и, окинув меня взором, словно только что увидела, произнесла:
– Видите ли, Константин Георгиевич… – она глубоко вздохнула и ещё раз окинула меня взглядом, – не знаю, как лучше сказать, но вы поставили меня перед практически неразрешимой дилеммой, и я, право, не знаю, пристрелить вас сразу или попробовать договориться.
Разумеется, мне безусловно нравился второй вариант ответа, но кляп во рту лишал слова.
– Думаю, вы предпочитаете переговоры? – спросила, наконец, она, как будто в сложившейся ситуации у меня могли быть иные предпочтения.
В ответ я что было сил начал мотылять головой вверх-вниз и натужно мычать, дескать, да, чёрт возьми, да, и ещё раз да!!!