Часть первая
Тайна жёлтого саквояжа
В подземном бункере было тихо. Словно грозовая туча, собиравшаяся всё лето война началась первого сентября, и уже утром того дня немецкие бомбы упали на Варшаву. Вот и сейчас над городом кружились самолёты, наверху грохотали взрывы, но они ничего не могли поделать с мощным бункером, так что очередной налёт давал о себе знать только слабо ощутимой встряской, из-за которой вздрагивала налитая в стакан вода.
Седой, но ещё моложавый полковник сидел за столом, однако его несколько осунувшееся лицо выдавало немалое напряжение. На столе не было ни единой бумажки, и только сбоку стоял тот самый стакан, до половины налитый водой. Хозяин кабинета долго смотрел на кольцевые волны, скользившие по воде, и, наконец прекратив созерцание, всем корпусом повернулся к офицеру, сидевшему напротив него.
– Пан майор, мне кажется, всё начинается заново…
– Похоже… – Майор несколько откинулся назад и тихо, словно для самого себя, произнёс: – И снова мы, пан полковник, как и тогда, вдвоём…
– И такой короткий перерыв. От двадцатого… Каких-то девятнадцать лет… Всего ничего… – в тон ему отозвался собеседник и на какое-то время умолк.
Майор ничего не ответил полковнику, а как-то странно, чуть косо наклонил голову. Этих двоих, сейчас молча сидевших друг против друга, связывало многое. И гремевшая за стеной бункера война была для них далеко не первой. Разве что у полковника Янушевского боевое крещение было на японской, а для майора им стала германская. Зато потом они ещё долго воевали вместе, до тех самых пор, пока судьба не забросила их туда, откуда они оба когда-то начали свой боевой путь…
– Да, – полковник встрепенулся и, словно продолжая свою мысль вслух, сказал: – Как и тогда на сцену выходит плебс, так что, похоже, история продолжается…
– Всё равно, – майор в упор посмотрел на полковника. – Я буду драться до последнего…
– Вот и я о том.
Полковник резко поднялся и, неожиданно нагнувшись, выставил на стол до этого спрятанный где-то сбоку туго набитый «докторский» саквояж жёлтой кожи. Майор недоумённо посмотрел на эту казалось бы неуместную здесь вещь, а полковник, поняв невысказанный вопрос, опустился на место и пояснил:
– Пан майор, когда наше положение станет критическим, этот саквояж должен любой ценой попасть к немцам. Если всё выйдет, как задумано, его содержимое окажет нам кое-какие услуги… О том, чтобы они узнали о его существовании, я уже позаботился.
Конец фразы заставил майора удивлённо приподнять бровь, но он смолчал, а полковник запнулся, выдержал довольно длительную паузу и только потом, положив руку на саквояж, закончил:
– За успех операции отвечаю я, но поскольку мы с вами не первый раз действуем вместе, я поручаю вам самому решить, как и когда это сделать.
– А разве это должно произойти не в Варшаве? – майор даже не пытался скрыть своего удивления.
– Нет. – Полковник секунду подумал и отрицательно покачал головой. – Решено, что столица будет обороняться до последнего! В общих чертах обстановка пану майору известна, и вот когда немцы передовыми отрядами вплотную подойдут туда, к вам, на «кресы всходни»[1], думаю, будет в самый раз…
– Но тогда должны быть спецкурьеры, и при этом… – майор не закончил фразу, а вместо этого сделал выразительный жест.