⇚ На страницу книги

Читать Не теряйте отчаянья. Новая книга. Стихи 2014–2015 гг.

Шрифт
Интервал

© Е. Евтушенко, 2015

© Оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015

Издательство АЗБУКА®

* * *

«Ты напрасно на мать разобиделся…»

Ты напрасно на мать разобиделся,
               Левушка-Гумилевушка…
С нею встретясь на небе,
                    прости ее,
                         благослови.
Как же не понимала
               твоя золотая головушка
то, что если мы все по колено в крови,
               то спасенье в любви.
В коммуналке,
     где ныне музей петербургский Ахматовой,
твоей ревности жар,
               что вполне обьясним,
к человеку, который тебе не отец,
               тебя, Левушка, знобко охватывал,
но вы схвачены были, как будто сообщники, с ним.
И расслышал и ты,
                    и дотошные энкавэдэшники,
наглый стук чьих сапог коммуналку шатнул,
вместо: «Вы не теряйте надежд» –
               когда не было ни надеждинки,
«Не теряйте отчаянья!» –
     Пунин Ахматовой нежно шепнул.
И казалось, что все уже с ними окончено
и, как Блок предсказал,
          что никто не вернется назад,
и, забившись в уборную,
     Пунина дочка выглядывала в окошечко,
когда их уводили по лестнице в дантовский ад.
А в дверях,
     не теряя в униженности величавости,
встала Анна Андреевна,
               окаменев,
научившаяся
               так бесслезно отчаиваться,
чтоб себе не позволить
          ни слабость,
                    ни гнев.
Ей везло на несчастья…
          Она их притягивала.
Стала жизнь одиночкой
     в такой многокамерной нашей стране.
Но прощальная фраза
          пульсировала и вздрагивала:
«Не теряйте отчаянья!» –
               и повторялась во сне.
Есть надежды,
          какие приравнены к выгодам.
Счастье скользкое – быть
     оправдавшим надежды свои подлецом.
Но отчаянье, ставшее мужеством,
               может стать выходом,
благороднейшим выходом,
               а не концом.
4 августа 2014

Написано после посещения петербургского Музея Анны Ахматовой, находящегося в бывшей коммуналке, где Анна Андреевна жила в гражданском браке с историком-искусствоведом Н. Н. Пуниным (1888–1953), куда временами приезжал ее сын Л. Гумилев (1912–1992).

В университетском киноклассе

Двадцать лет я в Оклахоме, в Талсе,
словно в неоконченном бою,
будто бы один в живых остался,
Эльбы братский дух преподаю.
Я люблю моих американцев,
чьи солдаты-дедушки тогда
с русскими не стали пререкаться,
и война была на всех одна.
Как они на лодках с водкой в глотках
обнимались, видел я в кино,
при регулировщицах-красотках,
их и наших, что не все ль равно.
Дина Дурбин пела о Победе
и была у стольких на значках.
«Едут леди на велосипеде»,
распевая, я по ней зачах.
Вжились вместе Рузвельт, Черчилль, Сталин
и де Голль, как бурлаки, в их роль.
Чаплином и Теркиным был свален
Гитлер – разгероенный герой.
Все фашисты носом ткнулись слепо
в геббельсовский пепел заодно.
Сент-Экзюпери разил их с неба,
а Хемингуэй пускал на дно.
Вот какое удалось кино!
Правда, все мы сделали полдела –
почему? Понять я не могу,
а потом война опять сдурела,
превратясь в холодную каргу.
Я учу всех не иметь с ней дела,
как не верить общему врагу.
Но о мире фразы, фразы, фразы,
обещая вроде благодать,
превращаться стали в дроны, в базы,
а сквозь них сердец не увидать.
Не шестидесятники-поэты,
а за лицемером лицемер
объявили собственной победой