Читать Проспекты советской Москвы. История реконструкции главных улиц города. 1935–1990
Утро ведет нас дорогой прямой —Улицей светлой, просторной и новой,К центру кипящему, бурлящему волной,К вздыбленным коням на площадь Свердлова.А. Софронов. Здравствуй, столица!
Глава 1
в которой предпринимается попытка (возможно, тщетная) объяснить даже самым непонятливым читателям, зачем была нужна реконструкция Москвы. Попутно резкой критике подвергается современная политика переименования улиц
Лучами расходятся от центра города радиальные магистрали, образующие каркас планировочной схемы города. Они же служат основными транспортными артериями, они являются своеобразным лицом нашего города, с них начинает знакомство с Москвой каждый приезжий. И самые красивые, самые привлекательные из этих улиц возникли в Москве в годы советской власти.
Москва в ее «историческом облике»
«Исторический облик» Москвы, который столь любезен сердцу столь многочисленных ныне восторженных его почитателей (и особенно почитательниц), при ближайшем рассмотрении оказывается не слишком привлекательным. Думается, что будь эти самые почитатели чуть-чуть полюбопытнее и дай они себе труд вникнуть в проблему по-настоящему, не довольствуясь низкопробной писаниной желтой прессы, их восторги сильно поумерились бы. Но можно ли этого ожидать от ревнителей (и особенно ревнительниц) старины?
Самым тяжким наследием прошлого являлась крайняя отсталость систем жизнеобеспечения. Канализация охватывала лишь центр города, да и в нем к сети было присоединено лишь две трети домовладений. Предполагалось, что к 1919 году канализацией будет охвачено 62 процента территории Москвы в официальных границах[1] (фактическая площадь города уже в это время была значительно больше). Но эти «великие» планы были нарушены начавшейся Первой мировой войной, а последовавшее в 1917 году расширение границ Москвы до линии Окружной железной дороги вообще свело обеспеченность канализацией к одной трети городской территории.
Работающий на пределе водопровод не всегда мог подавать воду на верхние этажи самых высоких домов, а жители окраин в лучшем случае должны были ходить с ведрами за полкилометра к ближайшей водоразборной колонке. В худшем же – пользоваться жидкостью из близлежащих речек и прудов. В зачаточном состоянии находилось газоснабжение, поддерживаемое одним небольшим газовым заводом. Про теплофикацию и говорить не приходилось – лишь в отдельных домах имелось центральное отопление от домовых котельных, сжигавших тонны угля и усердно засорявших московский воздух. Подавляющее большинство квартир отапливалось по старинке – дровяными печами.
Незавидным было и состояние жилого фонда. В конце XIX столетия из 74 тысяч строений в городе 43 тысячи являлись деревянными, 24 тысячи – каменными, остальные – смешанными[2]. Как ни странно, полтора первых десятилетия следующего века ситуацию ничуть не улучшили. В 1913 году доля каменных сооружений составляла 31,8 процента, остальные были деревянными и смешанными. По этажности застройка делилась так: половина всех домов – в один этаж, двухэтажных – 40 процентов, трехэтажных – 6 процентов, и всего 3 процента – более высокие постройки[3].
