Нина Васина
Приданое для Царевны-лягушки
Платон Матвеевич Омолов, добрейший до наивности человек, интеллигент, умница и большой любитель женщин с подростковой хрупкостью тела, накануне всех этих ужасных роковых событий провел приятный вечер в клубе Трубочников.
Уединившись своей компанией, шестеро мужчин обсуждали результаты последнего лондонского аукциона, лениво поигрывали в покер, пили хорошее вино и, естественно, курили трубки. Платон Матвеевич один не курил. Многие замечали и обыгрывали иногда в каламбурах эту странность – лучший трубочник не курит. То есть вообще. В тот вечер он, как всегда, не без удовольствия вдыхал дым от табака, доставленного на днях контрабандой в питерский порт, удачно шутил и выиграл некоторую сумму – не столь большую, чтобы испортить настроение остальным трем игрокам. Самые молодые из шестерых – Юго-Запад и Северо-Восток – не играли, спорили у камина об определении по одному только запаху марок завезенных в клуб испанских вин.
– Вы сегодня совершенно в теме, Платон Матвеевич, – отложил карты превосходящий Платона и по весу и по росту огромный и абсолютно лысый Юг Иванович. Для него в клубе было заготовлено специальное кресло, на которое никто другой, даже в отсутствие Юга Ивановича, садиться не смел.
Стоит заметить, что Платон Матвеевич единственный из шестерки пользовался своим настоящим именем. Поскольку, как считали некоторые злопыхатели, Платон Матвеевич попал в это место для избранных исключительно на правах лучшего резчика по дереву – не более, так что же ему за надобность тогда придумывать себе Ивановича. Хороший мастеровой должен озвучивать собственное имя.
– Чушь! – хмыкнул на это желчный Запад Иванович. – Ты резчик так себе, мне в Амстердаме подарили непревзойденную по исполнению трубку. Вот от нее глаз не отвести!
– Так что ж ты тогда не куришь ее? – поддел его Восток Иванович.
– Да неудобная она во рту, – купился Запад Иванович и сам первый засмеялся, поняв, что проговорился.
И тут же все, мимоходом награждая мастера хвалебными эпитетами, в который раз дружно согласились, что Платон Матвеевич Омолов создает не просто трубки, а дополнение к удовольствию – этакую почти живую форму, каким-то чудом невероятно приспосабливающуюся к конкретному лицу и подсказывающую самое естественное положение ладони.
Платон Матвеевич, уже привыкший и почти не замечающий подобных хвалебных речей, отстранился было взглядом на восхищенное разглядывание пляски огня в камине, но был насильно возвращен в беседу. Север Иванович рассказал поучительную историю о трубке, которую для него сработал Платон Матвеевич. Так получилось, что дорогую вещицу Северу Ивановичу пришлось подарить близкому другу, разбившему свою. Так тот через некоторое время вернул ему дар, уверяя, что трубка в него не ложится, как ни захвати – неудобно, и в лицо не вписывается. Короче, совсем чужая оказалась. Подошедший к столу молодой – не больше сорока – Юго-Запад подтвердил: хороший мастер делает трубку, как хороший дантист вставную челюсть – персонально. Только у дантиста это получается из-за слепка, а у трубочника – от души и интуиции.
– Иди отсюда, – отмахнулся от него Юг Иванович. – Всю беседу испортил своим дантистом, – поморщился он.