Три дня прошло с тех пор, как она видела далеков в последний раз. Целых три дня, как она сделала новую зарубку на стволе ружья. Слишком долго. И это заставляло ее нервничать. Что же они замышляют?
В последнее время патрули стали встречаться реже, далеки словно утратили интерес к выжженным окраинам и собрались в центральной части города. Когда они находили людей, сгоняли их туда же, будто скот. Если далеки изменили свои планы, значит, происходит что-то новое.
Возможно, ей стоит поискать другое место для жилья. А ведь она только начала обживать свое убежище.
Ее звали Зола, и сейчас она лежала в грязи и наблюдала за дорогой, проходящей под крутым уступом. По слухам, вскоре здесь должен был появиться патруль далеков. Впрочем, это должно было случиться еще час назад. С ними мог разобраться и другой отряд сопротивления, но вряд ли. Она бы знала. Такие новости мгновенно расходятся по комм-сети, но ее передатчик молчал. Вероятнее всего, далеки нашли выживших и вернулись с захваченными в город. А может, занялись «уничтожением». Зола называла это просто убийством. На мгновение ее охватила злость, и она крепче сжала оружие в руках. Пусть патруль только появится…
Зола убрала упавшую на глаза челку. Ее густые, неровно подрезанные волосы доходили до плеч. Рыжие, словно угли, мерцающие под тонким слоем пепла, – из-за их цвета ее и прозвали Золой. А еще потому, что ее нашли в догорающих руинах родного дома. Золе единственной посчастливилось выжить там, где прошли далеки.
Теперь дни, когда горела планета, когда все горело, казались такими далекими. Зола видела, как миры один за другим вспыхивали в небе над Молдоксом, складываясь в огненную спираль, вихрь из пылающих звезд.
Она была еще совсем ребенком, но даже ей было понятно, о чем говорят огни в небе. Далеки идут. Надежды нет.
Молдокс пал быстро. С того дня жизнь – если это можно назвать жизнью – изменилась навсегда.
Она потеряла семью в первые дни вторжения: отца и мать испепелил патруль далеков. Зола успела спрятаться в опрокинутом мусорном ящике. Не в силах даже вдохнуть от страха, сквозь узкую, покрытую грязью и ржавчиной щель она смотрела на бегущих прочь родителей и видела их смерть. Прошел год, прежде чем девочка снова начала говорить.
Через несколько дней Золу, раненую и растерянную, подобрала группа бойцов сопротивления. Они взяли ее с собой не по доброте душевной, нет. Группе требовался ребенок, который помогал бы устраивать засады на далеков. Дети не так заметны, как взрослые, и могут пролезть там, где далеку не протиснуться. Следующие четырнадцать лет девочка училась сражаться, училась выживать в разрушенном городе, и с каждым днем ее злость становилась сильнее.