1
В лесу стремительно темнело. Еще от силы час, и сумерки сменятся ночью – страшной, непроглядной, пахнущей гнилыми деревьями и сырой, заболоченной землей. Два человека, пробираясь по лесу, понимали это и не скрывали отчаяния, потому что здесь, в чащобе, его не от кого было скрывать. Кроме, разве что, самих себя.
– Погоди… – прохрипел один, ухватившись рукой за дерево и шумно переводя дух. – Погоди… Я больше не могу.
Обессиленные пальцы соскользнули с влажного ствола, и человек, долговязый, худой, рухнул на мягкую мокрую землю. Второй, коренастый крепыш, тоже остановился возле дерева, оперся на ствол плечом. На другом плече у него висела спортивная сумка. Крепыш хотел ответить, но сразу не смог – не было сил.
– Ладно… – сказал он после паузы. – Устроим привал.
Он оттолкнул от себя дерево и тяжело опустился на землю. Около минуты оба молчали, пытаясь восстановить дыхание и силы. Их лица были почти черными от грязи, и на этих черных лицах, как глянцевитые жуки, спрятавшиеся в извивах древесной коры, тускло поблескивали глаза.
Первым молчание прервал худой.
– Чекан! – хрипло окликнул он товарища.
– Чего? – устало отозвался тот.
– Чекан, кажется, мы ходим по кругу!
В голосе худого послышались нотки ужаса. Он смотрел на что-то – за спиной у крепыша.
Коренастый Чекан проследил за его взглядом и обернулся. Глаза его выкатились из орбит от изумления, когда он увидел разинутый, как пасть великана, зев заброшенной рудной шахты, чернеющий метрах в пятидесяти от него.
– Снова эта шахта! – с отчаянием, почти плача от беспомощности и страха, воскликнул долговязый. – Мы ходим по кругу! Черт!
Долговязый ударил кулаком по земле, на глазах у него заблестели слезы.
– Не скули, – хрипло осадил его Чекан. – Выберемся.
– Как? – всхлипнул долговязый. – Мы не жрали два дня! Сил больше нет!
– Говорю – не скули! Дай собраться с мыслями.
– А моя порезанная нога? – продолжил ныть худой. – Черт, да я и ста метров больше не пройду!
– Заткнись! – рявкнул Чекан.
Худой испуганно замолчал. Левая нога его была обмотана тряпками от ступни до колена. И тряпки эти стали черными от грязи и засохшей крови. Наконец Чекан разлепил губы и проговорил:
– Жрать охота – сил нет. Аж перед глазами все плывет.
– Может, кору пожуем? – тихо и сипло пробормотал худой. – Звери ведь жуют…
– Жевали уже, – Чекан поднял руку и посмотрел на часы. – Надо идти. Поднимайся.
Он встал первым. Потом протянул руку своему спутнику, а когда тот взялся, попытался поднять его с земли. Но худой разжал пальцы и снова рухнул на землю.
– А-а! – жалобно вскрикнул он, схватившись руками за перемотанную ногу.
– Тише! – грубо оборвал его Чекан. – Не ори!
– Бо-ольно, – проплакал худой. – Не могу идти. Даже стоять не могу.
Крепыш задумчиво посмотрел на вытянутую ногу худого.
– Ты же меня не бросишь? – испугался вдруг тот. – Чекан, ведь не бросишь?