Читать Реквием
© Виктор Брусницин, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Я – некто. Мне пятьдесят пять. Человек не особенный, однако работящий и умеющий ладить с людьми. Из нас, четырех друзей, наиболее успешен во всех отношениях: удобная работа (накопленный опыт, зарплата, уважение: кандидат наук, завотделом в научном подразделении при солидном холдинге), двое вполне устроенных детей, внуки. Обожаю жену – врач, хороша собой, занимает положение выше, пожалуй, моего, притом мудра настолько, что перечисленное отнюдь не минус. Лет восемь назад, будучи за рулем и тюкнувшись, основательно повредила позвоночник, опаснейшая травма головы. Возил в Израиль, денег вколотили досуха. Будучи человеком, скажем так, течения, относительно веры слабоват, но не поленюсь на троеперстие – а тут зачастил в церковь, поклоны бил, с батюшками разговаривал. Выправилась родная по всем статьям, трепещу теперь. Характерно, что сам преочень неказист: при небольшом росте всегда был дебел (до сих пор, впрочем, изрядно играю в теннис), досадно редок волосом, нос никудышен, легкая косинка глаз (некоторые находят сие шармом), – последнее и полнота, да и другие штуки, были вечным поводом сознания собственной ущербности.
Самый одаренный из нас – Олег Рогозин (Роги). Породист внешне и по родословной. Начитан и как теперь говорят креативен. Подвизался в разных, порой радикальных областях, иногда не без результата, и с неизменным успехом занятия бросал. Давненько одинок (единственный сын шляется без вести где-то за границей), служит парикмахером (сирульником, по его оговору) – ни дать, ни взять, назло себе, ибо на самом деле смешон, хоть и «паству» («стригу барашков мало-мало») имеет солидного разряда и призы на конкурсах. В силу возраста, чрезвычайных амбиций и отсутствия стяжающих свойств являет образец неудачника, если соотнестись с его данными.
Петька Воронин – личность, обладающая свойством вызывать к себе безоговорочную дружескую любовь. Человек забытой широты и щедрости. Толкается в автомобильной отрасли.
Четвертый, Гена Стоцкий – чрезвычайно живописный тип. Тщеславный, патологически хвастливый, необразованный (остальные пристойны в этом отношении – закончили престижный фак в Политехническом), а где-то и туповатый. Безбожный пошляк. Он легко подвижен на подлость, собственно, из нас друзей – вообще, зона охвата широка – ни один не миновал таковой с его стороны. Отыскать в парне хоть что-то положительное способен только Олег с его изобретательностью.
Мы трое однажды признали: жизнь Гены по существу – феномен.
Родился он в провинции непростого масштаба – отец служил директором санатория приличного значения (кстати, достаточно короток был с Ельциным – тот в некоторые годы как раз строил учреждение). Генка да старшая сестра из отроков – по-моему, единственный человек, который им освящен: «Ссука, я за Ирку порву». Мы смеялись:
– На сколь частей?
– На одну как максимум.
Отец, не отнять, был видный мужчина: с Ленинской лысиной, высокий, крепкий, голосистый, многое умеющий. Раз в компании Федор Ильич поведал, что тянется из польских конфедератов (это Олег выяснил, у Генки и самого сообщение вызвало изумление, но тщеславие не приспособил – впрочем, не ведал кто таковы). Взять меня, смотрел на Федора Ильича и Зинаиду Петровну с любопытством – они настолько в те годы были несвоевременны. «Золинька», так звал ее «крупный» (Генкины словечки – крупный, батенька – два исчерпывающих варианта) была для него всем. При этом очень могла выпить – мы ее эту особенность, разумеется, крупно приветствовали, – батенька же практически не применял, однако поощрял свойство жены всячески, предложения с истинным весельем и тщательным досмотром: «Золинька, пригуби – губки у тебя весьма расположены», – являлись рефреном. Я был удивлен, что после смерти благоверного (инфаркт) она прожила довольно долго… Вообще, рассматривая родословную Стоцкого, невозможно не углядеть отщепенство, ибо родня присутствовала отлично грамотная и, главное, клановая, стало быть, цепкая за жизнь в высшем российском производстве: чиновники разных мастей, весомые юристы.