Смерч возник внезапно у самых моих ног. Он постепенно разрастался, крепчал, увеличивался. От неожиданности и страха я отступил на шаг, глядя, как потоки воздуха закручивают опавшие листья и тонкие сухие веточки.
– Летун, не спите, – потребовала от меня Василиса Премудрая. В ее голосе не было и намека на улыбку. – Вперед!
Сжав в кулак страх и нерешительность, я сделал шаг, потом еще, еще, пока не оказался в центре завихрения. Смерч окутал меня с ног до головы, пыль проникла в легкие. Потоки воздуха тянули вверх, страх и сердце – вниз. Да что мне, разорваться теперь, что ли? Я закашлялся, остановился в нерешительности. Батюшки светы, не иначе как вестибулярный аппарат дает сбой, или это смерч начинает действительно менять свое положение на горизонтальное, превращаясь в вихрящийся тоннель? Страх не отпускал, но я упрямо продолжал идти в полнейшей тишине. Стало темно, будто внезапно опустились сумерки или на небо набежали грозовые тучи. Воздух теперь обтекал меня не ввысь, а параллельно земле, образовывая тоннель, по которому я шагал. Ноги действительно ступали по какой-то тропе, словно сотканной из уплотнившегося воздуха. Вихрящиеся стены были полностью непроницаемы для солнечных лучей, они напрочь скрыли от глаз поле и полигон. Я знал, что не один в этой темени, но, кроме собственных ног, не было видать ни зги.
Господи, и угораздило же так залететь перед самыми каникулами? А начиналось-то все как невинная шутка. Что это был за залет, спросите вы? Обычный такой, маленький залетик, ничего особенного. Я бы, например, будь на месте начальства, особо не парился, три наряда – самое то за такое попадалово. Кто же знал, что так все получится? Ну, наставил я рога моему другу Вовке Заикину прямо на зачете по прикладной магии, ну, превратил в ящерицу; ну, услышал от него открытым текстом весь спектр… м-м-м… армейских эпитетов, и что из этого? А типа вы белые и пушистые! Только вот все дело в том, что слова, сказанные Вованом, коснулись не только моего слуха, но и очаровательных ушек нашей преподавательницы, Василисы Ивановны Премудрой. И повяли эти ушки, как весенний цветок на солнцепеке. А так как за все, происходящее во взводе, на ковер почему-то вызывали исключительно нашу, как ее называли, «счастливую», троицу, то и теперь…
Впрочем, нашу троицу недаром прозвали счастливой. Речь идет обо мне, Вовке Заикине, в миру Заика, и нашем замкомвзвода Васе Паляныце. Если Заику я знал еще с первого класса, то с Паляныцей как познакомились на вступительных экзаменах, так и топали в ногу. Но многое действительно сходило нам с рук: в школу межмирового контроля поступили с первого раза, в то время как многие не могли попасть в ее стены даже с третьего, и учеба давалась относительно легко, и залеты наши по разным стечениям обстоятельств обходились сравнительно дешево.
Только не в этот раз. Короче, почему-то именно после этого залета вызвал нас к себе сам Робокоп. Сами понимаете, в каком состоянии топали мы к начальнику школы. Кстати, вы знаете, за что его прозвали Робокопом? Нет? Ладно, просвещу, так и быть. Подполковник Илья Евгеньевич Нестеров, помимо занимаемой в школе должности, был действующим оперативником Регионального Отдела Безопасности Организации по Контролю Общественных Перемещений Пограничья, сокращенно – РОБ ОКОПП. Что, не понятно? Согласен, тут у любого крыша поедет. Тогда поясню популярнее.