Было темно и сыро. Дождик прошел, и в воздухе пахло весной, влажной землей и стройкой.
«Странно, – подумал человек, стоявший почти на самом краю свежего котлована. – Наверное, точно так же пахло, когда древние египтяне строили свои загадочные и великие пирамиды. Шел дождик – должно быть, редкая штука в тех краях, – земля раскисала и размягчалась, как сентиментальная старуха от слезливого фильма, и во влажном воздухе повисал запах стройки. Две с половиной тысячи лет прошло, никто и никогда ничего толком не узнает о том, что было тогда, а запах не изменился».
Человек усмехнулся и швырнул в котлован окурок. Маленькая оранжевая комета мелькнула в вязкой темноте и исчезла, потухла.
Что-то сегодня его потянуло на философские размышления. К чему бы? К старости, что ли? Вот бы удивились те, другие, если бы могли подслушать его мысли! Для них он никто, они его и не замечают даже. Разнорабочий – подай, принеси, подержи, за бутылкой сбегай!..
Его это забавляло. Он знал о них гораздо больше, чем они о нем, и в этом было его неоспоримое преимущество. Когда-то, еще в школе, он прочитал о том, что всеми событиями на земле управляют вовсе не те, кто громче всех кричит и размахивает флагом на баррикадах. Можно кричать и размахивать сколько угодно – хоть всю жизнь! – и даже не догадываться о том, что все это – исполнение чьей-то чужой и более сильной воли.
Никогда ему не хотелось быть впереди. Он всегда оставался в тени, незаметный, серый человечишка, годный только тачку возить да бегать за бутылкой. Он усмехнулся. О нем никто ничего не знал, зато он знал все обо всех. За это знание многие – большинство! – готовы были выложить любые деньги.
Было очень тихо, только где-то монотонно капала вода. Кап-кап-кап… И запах земли и влажного бетона становился все более отчетливым, каким-то предутренним.
Ну? И сколько ему еще ждать?
Конечно, он человек маленький, ему подождать ничего не стоит, но время шло, а машины все не было. Пожалуй, придется придумать какое-нибудь наказание. Нельзя, в самом деле, позволять им опаздывать… Он посмотрел на часы. Ну да. Почти на полчаса. Он знает, каким будет наказание. Одна мысль об этом доставила ему такое удовольствие, что он зажмурился и засмеялся.
Нет, флагами на баррикадах пусть размахивают дураки. Мы умные, мы как-нибудь потише…
А вот и машина.
Со стороны шоссе приближалось негромкое сытое урчание заморского двигателя. В темноте разобрать ничего было нельзя. Прожектора по всему периметру стройки разбивали прямо-таки с маниакальным упорством. Они не горели почти никогда, хотя шеф каждую неделю заставлял покупать новые лампы. Небось денег на это ухнул целую кучу.
«И вообще… ну ее к дьяволу, эту стройку. Что-то непонятное то и дело происходит вокруг. Вот получу то, что мне причитается, накажу кого надо за своеволие – и поминай как звали, гори ваша стройка синим пламенем…»
Он начал спускаться к условленному месту. Земля с тихим приятным шуршанием сыпалась из-под ботинок.
Он шел осторожно, стараясь особенно не лезть в грязь, и был уже на полпути, когда поднял голову, и под единственным уцелевшим фонарем навстречу ему блеснула мокрая крыша большой и тяжелой машины.
Он замер, как насторожившийся лис, почуявший охотника. Черт возьми, это была совсем не та машина, которую он ожидал увидеть!