Утром сбежал кот. Второй за год. Пока я искал его, Москва встала в пробку, длинную, как кишка.
Звонит незнакомец. Объясняет, что хочет поговорить о моем отце. Я отвечаю, что все, что касается моего отца – меня не касается. Бросаю трубку. Вслед за незнакомцем звонит бывшая жена. Напоминает, что я должен завезти анализы дочери в лабораторию. Спрашивает, почему я до сих пор этого не сделал. «Просрал», – отвечаю я.
Маленькие красные контейнеры передает теща. Эта женщина никогда не вступала со мной в открытое противостояние, но всегда включала воду в кухне, стоило мне пойти в душ. Двумя руками я обхватываю ее голову и крепко целую. В губы. Теща замирает. Я беру пакет и выхожу.
Телефон продолжает осаду. Трезвонит мой психоаналитик. Сообщает, что я пропустил очередной сеанс. Интересуется: стоит ли меня вообще ждать? «Я же не футбольная команда – чего от меня вообще ждать?»
Я извиняюсь и обещаю, что обязательно перезвоню.
Полчаса ищу нужную мне дверь. Десять минут объясняю пьяному лаборанту, какие именно анализы от него хочу:
– Послушай, старина, здесь есть хоть кто-нибудь потрезвее тебя?
Лаборант не отвечает. Перестает мямлить, улыбается, забирает дерьмо и закрывает дверь. Я уезжаю на работу.
– Пропуск! – гавкает охранник на первом КПП «стакана».
Сперва я даже не понимаю, что этот полудурок имеет в виду.
– Пропуск! – повторяет он.
Я роюсь в джинсах, похлопываю себя по рубашке, проверяю пиджак.
– Нет.
Охранник настаивает. Бронежилет на несколько размеров больше, застиранная рубашка, выцветшая пилотка, отпечаток крепостничества на лице. Этот парень выглядит так, словно только что отснялся в комедийном сериале и еще не успел разгримироваться.
– Кажется, я в машине забыл.
– Пропуск! – еще раз рявкает он.
– Послушай, дружище, ты что, новенький? Я уже сотню лет здесь работаю.
Меня все знают. Я и не вспомню, когда в последний раз брал с собой…
– Пропуск! – в который раз повторяет выпавшее звено эволюции.
«Хрен с тобой, – думаю я, – пропуск, так пропуск…»
Я понимаю: придется ждать. Государство вахтеров. Империя внутренней борьбы. Он пустит меня только тогда, когда в полной мере ощутит свое могущество. Свою власть здесь, в этой дыре. Словно вода, в этом человеке должна закипеть фраза: «Ладно, проходи». И лишь когда прогремит гром, когда тварь станет богом – турникет мотанет круг.
Я отхожу в сторону. Пытаюсь дозвониться коллегам – никто не отвечает, Лена в том числе. Сценарист опаздывает на работу на три с лишним часа. Этот сценарист я – начисто лишенный склонности к оптимизму репризер. «Дерьмо, – думаю я, – как правило, в это время съемка уже подходит к концу… дерьмо!»
– Ах, это ты… – печально отвечает Лена, когда я наконец дозваниваюсь до нее.
– Хрустальную сову за сообразительность! Может, еще спросишь, где я был?
– Я знаю, где ты был!
– Спустись – меня какой-то полудурок не пропускает.
– Саша, не нужно тебе подниматься… уезжай!
– С какой стати?
– Тебя уволили…
– Очень смешно! Слушай, я ехал на перекладных из Тифлиса. Утром сбежал кот. Голова болит. Мне плохо. Я сейчас не понимаю шуток – тем более ты никогда и не умела шутить – я устроил тебя на эту работу, чтобы ты встречала гостей. Вот и встреть меня, говорю!