© Martyn Waites, 2013
© Перевод. Н.И. Сидемон-Эристави, 2014
© Издание на русском языке AST Publishers, 2015
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Особняк Ил-Марш. Полуразрушенный, покрытый пятнами сырости. Никем не любимый, никем не обитаемый.
Почти целое столетие простоял он на острове Ил-Марш, в компании клубящихся влажных туманов, неумолимо стирающих все яркие краски, и отвратительно холодных, вечно моросящих дождей, делавших его силуэт еще более смутным. Вот он – едва различимый в туманном полумраке. Пустой. Но отнюдь не молчаливый.
Кружится, бежит вода, омывая остров, на котором некогда был построен дом. Лижет края окружающих торфяных пустошей. Размывает мягкую почву, обращает в смертоносную трясину, готовую уничтожить незадачливого заблудившегося путника, затянуть в погибельную глубь – и навеки сомкнуться над ним, поглотить без следа, – а на поверхности трясины и следа не останется, ровно и не было там никого. Где-то на глубине же воду возмущают тела угрей, скользящих, ускользающих и извивающихся. О, эти змееподобные твари со злобными мордами, привыкшие кормиться любыми живыми существами, опустившимися в их придонное царство!
Десятилетиями ничто не нарушало покоя дома. Сложенный в давние времена из тяжелого камня, он дряхлел, но не сдавался, мало не рассыпался в прах – но стоял по-прежнему прямо и гордо. Однако что тут движется? На острове, в доме? Что за движение – современное, новое, нежеланное?
Распахнулась парадная дверь. Темноту хлестнуло светом. Поднялась пыль, испуганные зверьки метнулись в укрытие спасительных теней.
Со стен поснимали картины и старые фотографии. Документы, письма и безделушки сложили в коробки и отослали прочь.
А вместо них в доме появились совершенно иные вещи. Чужие, чужеродные. Незнакомые. На окнах развесили тяжелые черные портьеры, преобразившие мир внутри. По ступенькам втащили и расставили по спальням кровати с металлическими сетками, разложили поверх матрасы. Дому предстояло принять новых обитателей.
Теперь по нему змеями проползают толстые, черные провода, свиваются в причудливые, странные извивы, будто темные отражения угрей, изгибающихся в воде вокруг и под островом. Один из проводов тянется к генератору, дающему свет холлам и комнатам.
По стенам развешены противогазы; их пустые, невидящие глазницы первыми приветствуют прибывающих.
Запущенные, заросшие дорожки и лужайки тоже расчищены. Мало-помалу сад, давным-давно одичавший, возрождается, а с ним – и весь остров.
С надгробий на кладбище счистили плющ и мох, вновь можно прочесть начертанные имена.
Дом готов.
Дом ждет.
Высоко взлетел британский истребитель. Развернулся. С ревом моторов на бреющем полете закружился над взводом солдат. Укрепленные на машине пулеметы изрыгнули огненную смерть.
«Achtung! – закричали солдаты. – Schnell! Heil Hitler!» Одеты они были в форму цвета хаки английских пехотинцев, но говорили на комично искаженном немецком. Потом они упали – кто навзничь, кто на бок, и лежали тяжело и недвижимо, с задранными ногами, с винтовками в поднятых руках.