– Боюсь, откажут…
Я искоса поглядел на человека, чье кресло было придвинуто к моему вплотную. Человек нервничал, это было заметно и без признаний. Его руки не находили себе места. Что ж, на его месте я бы тоже нервничал. А еще лучше – встал бы и ушел, не дожидаясь решения комиссии.
На его месте… Смешно.
Человек наклонился ко мне и зашептал в ухо:
– Вы знаете, у меня шпора. На пятке. Иногда ничего, а иногда ходить прямо-таки невозможно. Терплю. Очень больно, а терплю. Я им ничего не сказал, но мне кажется, они знают. Взгляд такой… сочувствующий. Но ведь это ничего, что шпора, да? Я думаю, ее можно даже не удалять, все равно там почти всегда невесомость…
Я кивнул. Не было смысла напоминать ему, что на станции имеется обязательная беговая дорожка, что при неизбежных маневрах иногда придется переносить на ногах и двойную тяжесть… да мало ли еще что. Не было смысла разбивать в осколки его надежду. Пусть ее рушат другие.
Генерал в мундире с нашивками за безупречную службу смотрел на меня сквозь дымчатые очки:
– Вы действительно интересуетесь кометными ядрами?
Я помедлил с ответом. Врать в присутствии расположившегося рядом с генералом психолога было опасно.
– Да как вам сказать…
– Чудесно! – расцвел психолог. – Значит, не очень? Это именно то, что нам нужно! Понимаете, многие специалисты, влюбленные в свое дело, вольно или невольно начинают иммунизировать данные, подгонять, так сказать, под выдуманную на досуге рабочую гипотезу, а кто нам даст уверенность в том, что гипотеза верна? Пять лет в облаке Оорта с одним лишь коллегой могут развить эту тенденцию до степени болезненной страсти. Нам нужна абсолютная достоверность данных, а значит, нам нужен по возможности незаинтересованный человек. Кстати, я говорю это вам для сведения, а не для распространения. Незаинтересованный человек, но обязательно доброволец с развитым чувством ответственности, вы меня понимаете? Если здоровье такого человека не помешает ему работать на станции, он будет идеальной кандидатурой. Мне начинает казаться, что вы можете нам подойти.
– Спасибо.
– Последний вопрос, – сказал генерал. – Я знаю, что у вас есть стаж работы в ближнем внеземелье. Но почему именно исследовательская станция «Комета-три»? Имейте в виду, облако Оорта – это на пять лет, и отпусков у вас не будет. Предел дальности для ракетной техники. Самый заурядный обмен радиограммами займет несколько месяцев. Если с вами что-то случится, Центр не сможет вовремя прийти на помощь. Отсюда повышенные требования к здоровью. Кроме того, напоминаю, вам предстоит работать с Упыряевым, это уже говорит само за себя. Он ценный работник и космический старожил, отработал уже два срока и согласен остаться на третий, но характер у него… Слыхали, наверно?
Я вежливо кивнул. Нет, работать с легендарным Упыряевым бок о бок мне пока еще не доводилось, но наслышан о нем я был предостаточно. Известный всему внеземелью мизантроп, склочник и хам.
Конец ознакомительного фрагмента.