Читать Свободное падение

– …, мы тут с этой гребаной крутой тачкой как ладони… – выругался Тэд, нервно смотря по сторонам.

– Между прочим, это ты настоял, чтобы ее купить. Забыл? – спокойно ответил Алекс. Он стоял с другой стороны массивной бетонной автобусной остановки советского образца (ее можно было использовать как временное полевое укрытие) и сек правую сторону. Тэд сек слева…

– Черт, я не знал, что тут такая задница… – нервно ответил Тэд. – Как в Халф-Лайф два играешь, вот только жизнь, мать твою, одна…

– Меньше играй в игры…

Трудно было подобрать столь несхожих людей в одну команду. Тэд – калифорнийский пляжный красавчик, красивый настолько, что его принимали за гомика – по нынешним временам в этом ничего такого нет, гомики даже в морской пехоте появились. Он пошел на курсы в Коронадо, как он сам говорил, на спор с приятелями и прошел их – легко, как и все, что он делал в жизни. А как, вы думаете, чувствует себя в воде парень, плавающий с четырех лет и привыкший в качестве зарядки по утрам бегать по пояс в воде? Такие, как он, были нужны и флоту, и стране, ведшей Долгую войну. Его зачислили в состав второго спецотряда ВМФ, в просторечье «морские котики» – и так этот золотой мальчик оказался в самой ж… этого мира – в городе под названием Джей-бэд. Так американцы, не привыкшие к столь сложным словам, называли Джелалабад.

Алекс был совсем другим. Его командир написал в служебной характеристике – «истинный правоверный», что ввело в немалый переполох и Кабул, и Кэмп Пендлтон. По крайней мере, из Кабула специально прилетели два идиота из штабных, чтобы спросить, что он имеет в виду. Командир – им тогда был майор Эррол – сказал, что этот парень, конечно же, не мусульманин. Но чертовски на них похож. Серьезный – все, что он делал, было отмечено печатью серьезности и основательности. Верящий в то, что он делает, – по-настоящему верящий. Не теряющийся в самых страшных ситуациях – когда их конвой начали долбать самодельными ракетами по дороге в Кэмп Бастион, он под шквальным огнем с горы оттащил в укрытие раненого наводчика, а потом сам принялся наводить авиацию – за что и получил Бронзовую звезду. В нем было нечто такое, чего не было в обычных американских морских пехотинцах. Этих больших мальчишках, обвешанных оружием и снаряжением, кричащих «Вау!» при попадании и воспринимающих все происходящее как какую-то игру. Он все воспринимал серьезно и делал серьезно – не напивался пивом, не играл до одури в компьютерные игры, не выдумывал про подружек, не обращался к психологам. Майор морской пехоты США сказал, что, если перед этим парнем поставить стену и приказать долбиться об нее головой, он будет долбиться, пока не останется что-то одно – стена или голова.

И внешность у него была самая обычная. Среднего роста паренек с угрюмыми глазами, но те, на кого он смотрел, как-то сразу тушевались и старались уйти. Война была в нем и на войне – он был на своем месте.

Третий член их команды стоял на другой стороне улицы. И его не любили. Звали его Мануэль, хотя все его звали Мано, что в переводе значит «рука». Он был единственным из них всех, кто не прошел Афганистан в составе боевых частей и на самых опасных участках. Мексиканец, эмигрант во втором поколении. Невысокий, невозмутимый, с загорелым лицом и ничего не выражающими глазами. В Конторе – так ее называли меж собой – он служил намного дольше, чем они, и явно занимался совсем нехорошими делами. Такими, о которых вслух не говорят. Как и все латиноамериканцы, он отличался крайней жестокостью и уже успел это продемонстрировать. Хотя, выпив текилы или писко, он становился нормальным парнем, гораздо более веселым, чем, к примеру, тот же Алекс. Но вот только Тэд больше тянулся к угрюмому, неразговорчивому Алексу, чем к Мано, который, кстати, был из того же самого штата, из Калифорнии. Что-то было в нем такое… наверное, скрывающееся в отчетах, которые никогда не увидят свет. Что ж, кто-то должен делать и грязную работу.