© Михаил Земсков, 2015
© Артем Калюжный, дизайн обложки, 2015
© Виталий Мурашкин, фотографии, 2015
Редактор Леонид Бахнов
Редактор Гаухар Шангитбаева
Корректор Гаухар Шангитбаева
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Мы с Наташей сидели в обшарпанном коридоре больницы на какой-то старой кушетке. Наташа полулежала на моих коленях и, возможно, спала. Что-то решалось в эти минуты. Что-то глобальное, выходящее за пределы ежедневного болтания между предметами знакомого и привычного мира. «Алиби-то есть?» – вертелся в голове дурацкий вопрос таксиста. Вне зависимости от того, чем закончится происходящее сейчас в нескольких метрах от меня, за этими обшарпанными стенами, моя жизнь изменится.
По коридору прошел человек, чье лицо мне было подозрительно знакомо. Я определенно видел его где-то, но не мог вспомнить ни обстоятельств, ни степени моего знакомства с ним. Он прошагал мимо нас, не замечая, или не желая меня замечать. Я смотрел ему вслед, пока хлопнувшая входная дверь не скрыла от меня его внушительную спину.
– Вы не Мусаева ждете? – подошла к нам быстрая, деловая и нервная медсестра. Наташа даже не шелохнулась.
– Кого? – откуда мне знать, какая у него фамилия.
– Профессора Мусаева.
– Нет.
Медсестра очень хотела сказать что-то еще, но я посмотрел на нее спокойным ясным взглядом, которым обычно смотрю на людей, когда хочу, чтобы меня оставили в покое. На женщин этот взгляд обычно действует. Медсестра ушла.
Почему именно в этой больнице? Калкаманская больница отличалась бедным материальным обеспечением, хамством персонала, да и просто убогостью. Впрочем, и хорошими специалистами в области нейрохирургии тоже. Значит, черепно-мозговая травма.
«Алиби-то есть?» Скорее всего, я действительно был последним, кто его видел перед случившимся. И наверняка его последний, или один из последних звонков, был на мой мобильный. Мы снимали видео в трех местах, и в каждом сделали по три дубля. Распрощались в девять вечера на углу улиц Гоголя и Байтурсынова. Он как-то нехорошо усмехнулся, когда махнул мне рукой. Интересно, как он меня называет про себя? «Московский петух», «крендель», «старичок», или все-таки более уважительно – «чувак»?
Если быть честным с самим собой, смерть лежащего за стеной парня действительно была бы мне выгодна. Возможно, мне одному на этой планете. Во всяком случае, мне так кажется.
По больничному коридору провезли труп, накрытый простыней. Второй труп, который я видел за этот день.