Хольштайнский собор
Хольштайн-Швайнвальд-Хунхоф, Германия
Октябрь 1889 года
Поспешно вызванный сотрудник похоронной конторы перепутал туфли на ногах ее мужа, и Луиза могла думать лишь о том, что их необходимо поменять местами.
Бедный Петер не должен отправиться в лучший мир, имея на правой ноге левую туфлю, а на левой – правую. Хотя в каком-то смысле это очень уместно. И прекрасно характеризует Петера. Этот высокий худой нескладный мужчина с большими, слегка оттопыренными ушами и в очках с толстыми линзами, вечно уткнувшийся в книгу, никогда, по крайней мере до их свадьбы, после которой Луиза наняла для него хорошего лакея, не надевал носки одинакового цвета. Его галстук постоянно окунался в суп, правая манжета – в чернила, а во время их брачной ночи в прошлом июне он…
Впрочем, это не важно. Он все понял сам, заглянув в книгу по анатомии. Но все равно он был ее мужем, принцем-консортом Хольштайн-Швайнвальд-Хунхофа, и заслуживал внимания. Он должен выглядеть достойно, а не так, словно ноги отрубили и поменяли местами.
Луиза сделала знак священнику.
– Да, ваше высочество? – тихо прошептал он.
– Позаботьтесь, чтобы принцу-консорту правильно надели туфли, прежде чем начнется публичное прощание.
Священник покосился на пару гробов, стоящих у алтаря Хольштайнского собора.
– Конечно, ваше высочество, – проговорил он.
Выполнив свой долг по отношению к Петеру, Луиза обратила внимание на другой гроб, в котором лежало тело ее отца, легендарного князя Рудольфа. Он был потрясающе красивым, решительным и энергичным мужчиной. Правда, он так и не сумел произвести на свет законного наследника мужского пола, и вовсе не потому, что не старался. И четыре жены, каждая из которых была моложе предыдущей, не смогли ему в этом помочь. Рядом с ним его зять казался карликом. Плечи князя Рудольфа были в два раза шире, шея – толще, бедра – массивнее. Даже его нос был устремлен вверх с большей уверенностью в себе. Его погребальные одежды были отделаны мехом горностая, а туфли, конечно же, не были перепутаны.
«Проснитесь! Встаньте! – Луиза мысленно обратилась к мужчинам, лежащим в гробах. – Вы не можете быть мертвы. Еще два дня назад вы прогарцевали на роскошных конях по двору и, выпив по прощальному кубку вина, поскакали по опавшей листве в Швайнвальд. Вы подгоняли коней, вдыхали прохладный чистый воздух. Вы были живы».
Живы.
Мужчины, лежащие в гробах, оставались неподвижными. Ни одна ресница не дрогнула. Лица были застывшими, словно восковые маски.
Справа от себя Луиза услышала сдавленное рыдание. Наверное, это Стефани, ее младшая сестричка. Эмили всегда вела себя со сдержанным достоинством, не показывая своих чувств.
Снова послышались рыдания, на этот раз за спиной Луизы.
Одна из плакавших женщин, несомненно, была баронессой фон Карпельтунель. Все знали, что ее муж, барон, является отцом только двух из ее пятерых детей.