Когда мне исполнилось 15 лет, я уже твердо знал, что когда-нибудь стану моряком. В тот год отец купил 27-футовый бристольский шлюп, и эта лодка стала для меня настоящим кораблем, а река Гудзон, на которой мы жили, – морем. Наша семья и друзья совершали плавания в Вест-Пойнт, вдоль побережья Новой Англии и даже до мыса Кейп-Код, Блок Айленда и других столь же далеких и экзотических мест. Это была очень хорошая лодка с неплохими парусами, но она слушалась только одного отца и не признавала за румпелем никого другого.
Для меня уже тогда красота плавания значила гораздо больше, чем спортивная сторона занятий парусом: я начал понимать, что парусник может быть местом для жизни. Путешествуя под парусами в этом беспокойном и изменчивом мире, можно жить, работать, делать открытия, отдыхать.
Через два года я стал счастливым обладателем своей собственной лодки: новенького 30-футового краснодеревого шлюпа по проекту фирмы «Спаркмен и Стефенс».
Построил яхту наш сосед Фред Бергер. Когда он решил взяться за это дело, мне было всего три года. Начал он с того, что спилил на материал для будущей яхты несколько мешавших ему дубов на заднем дворе и приступил к сушке древесины. Прошло шестнадцать лет, но, увы, постройка так и не завершилась. Интерес Фреда к судостроению иссяк, и он уступил мне свою несбывшуюся мечту. Летом я как следует поработал над оснасткой, и вскоре нью-йоркская гавань и мисс Свобода остались у меня за кормой.
Мы с Салу (Salu) шли на юг и зашли мы далеко. Обошли все Багамские острова, заходили в Ки-Уэст во Флориде. Погода была прекрасна – лучший сезон, мне еще не было девятнадцати… Индиговые воды, чужие земли, пустынные острова. Каждую ночь ужин из омаров и морских окуней. Я тоже попался на крючок: зацепило. Сомнений не было, именно такой образ жизни мне по душе больше всего.
Но у Салу оказалось слишком много недостатков для океанских плаваний. Ведь она была разработана как быстрая прогулочная лодка для выходных дней. Ширина семь с половиной футов была маловата, а парусное сооружение слишком высоко. Лодка очень чутко реагировала на любое усиление ветра, а в свежую погоду начиналась адская скачка. Живой характер лодки радовал и добавлял адреналина, когда надо было пересечь Гольфстрим, но в долгом плавании начинал несколько утомлять. Через год и 7000 миль после приобретения Салу мы с ней расстались: я удачно продал лодку в Майами, получив хорошую прибыль.