Читать Китайская кукла

«Пройду через двор, – подумала Надежда, – выйду прямо на проспект, там на маршрутку сяду, так будет быстрее. И так сколько уже времени потеряла…»

И тут же одернула себя: не стоит давать волю раздражению и проявлять недовольство даже в мыслях. Потому что речь идет о ее родной тетке. Которая у нее, кстати, единственная и неповторимая. Тетка душой по-прежнему молода, правда, из дому выходить может с трудом. Но ужасно упряма.

Вот и на этот раз: разбилось стекло в очках. Казалось бы, идешь в ближайшую оптику и заказываешь новые. Надежда согласилась тетку даже сопроводить. Но не тут-то было. Тетке втемяшилось в голову, что незачем тратить деньги на новую оправу, а нужно только вставить стекло. Ну и чуть-чуть подправить дужки.

В ближайшей оптике Надежду подняли на смех – дескать, они такую рухлядь и в руки не возьмут, давно пора эту оправу выбросить. Услышав такое из уст Надежды, тетка уперлась, что называется, рогом, высказалась нелицеприятно о работниках оптики, о новых временах, о людях, которые не берегут вещи, и заодно уж о самой Надежде – мол, не может настоять на своей правоте, отстоять принципы. Тетка-то настоять на своем умела, правда, было это в прошлом. Теперь же она находилась не в лучшей форме, но признавать этого не желала.

В результате Надежда провисела полдня на телефоне в поисках нужной мастерской и нашла ее в центре, где мастер в крохотном подвальном помещении чинил старые оправы. В общем, на все про все ушел целый день, а ведь надо еще будет приехать за заказом.

Оптика притулилась в углу проходного двора. Надежда с тоской вдохнула запахи пригорелой каши, суточных щей и еще чего-то и вовсе неудобоваримого, которые доносились из открытых окон, и решительно пересекла двор.

Кованая калитка по причине дневного времени оказалась открыта, и Надежда попала в следующий двор, из которого был выход на улицу. Во дворе было безлюдно – время рабочее, опять же лето, бабушки с внуками на даче. Посредине стояла небольшая детская площадка, в стороне – несколько кустиков и недавно покрашенная лавочка.

Впрочем, была в этом дворе одна ложка дегтя – помойка. Возле двух аккуратных баков, доверху забитых несусветным барахлом, была навалена куча мусора – тряпки, черепки, какие-то деревяшки. И копался в этой куче какой-то бомж не бомж, но мужичок самого потертого вида.

Надежда пожала плечами – что ж, все как всегда. Мети не мети, чисти не чисти, все равно некультурные жильцы будут кидать мусор прямо на землю, да еще такие вот типы будут его разрывать.

Путь ее, как назло, лежал мимо помойки, и Надежда заранее отвернула голову и задержала дыхание. Бомж в это время как раз потянул на себя обломок мебели, вся куча рухнула на него, и тип чертыхнулся очень знакомым голосом.

Надежда машинально оглянулась и оторопела.

Перед ней стоял ее старинный приятель Игорь. Он был художником. И не просто художником, а очень известным и в России, и за рубежом. Работы Игоря хорошо продавались, на его выставки было не попасть. Он долго жил в Европе, в частности в Германии, говорили даже, что у него там то ли собственная галерея, то ли владелец галереи выставляет только его работы… В общем, как ни крути, Игорь был человеком приличным.