Любезный друг!
При конце последнего моего к вам письма обещал я сообщить вам когда-нибудь пространнейшие мысли о тех пользах, которые получать мы можем от чтения хороших книг. А как теперь в ожидании на письма мои от вас ответа нахожу я удобное к тому время, то хочу обещание свое исполнить. Вот они, любезный друг.
Польза, происходящая, или, по крайней мере, могущая произойти от доброго употребления книг, конечно достойна того, чтоб ее в некоторое уважение принимать. Она столь важна, столь велика и столь очевидна, что довольно надивиться невозможно, что люди так мало ее усматривают и почитают. Не доказательством ли тому, и не примером ли многие европейские государства, столь в короткое время в цветущее состояние пришедшие. Не с самого ли того только времени они процветать начали, как науки из прежнего забвения своего возобновлялись и книг довольное печатание началось?
Не противное ли тому доказывают другие земли, находящиеся еще в невежестве? Не видим ли мы многих народов в глубочайшем незнании и беспорядке еще живущих, а единственно от того, что у них ни малейшего еще обучения нет, и книг не печатается и не употребляется? Но что далеко примеров искать? Не видим ли мы того же в рассуждении самого отечества нашего, и не от часу ли наш народ знающее и умнее с того времени становиться стал, как науки к нам вошли и печатание книг началось? Что было оно до времен Владимировых, не та же ли это Сибирь нынешняя? Что было с нею и после того, покуда мы никаких наук еще не знали и ничему не обучались? Но я не хочу углубляться в дальние и пространные доказательства, но сообщу вам пример, который мне самому действительно видеть случилось.
КЛЕОН И ЛЕОНИД (так назову я оных двух знакомцев моих, о коих я вам сказывать хочу) были два дворянских сына. Они родились в одинаковых обстоятельствах, и дарования от природы получили равные. Оба они от природы были неглупы, и оба воспитывались и росли при родителях своих, которые, имея равные достатки и равные, довольно знаменитые чины в войске, равные попечения и при обучении их прилагали. Оба они обучены были немецкому и французскому языку, и оба от родителей своих еще в малолетстве в военную службу записаны и производимы были.
Со всем тем, время и обстоятельства сделали между ними великое различие, и они теперь далеко не в одинаковом состоянии находятся.
КЛЕОН,[1] будучи еще в младенчестве, не все время свое на игрушки употреблял. Он был охотник до сказок, и с великою радостию их слушивал. Сие было причиною, что он, научившись потом грамоте, и разные скорописные историйки не только читывал, но временем и списывал их для себя. Он привыкал, мало помалу, к сему упражнению, и хотя в них ничего хорошего не было, однако они его веселили. Наконец, во время жительства его в одном петербургском пансионе для обучения французскому языку, попался ему «Телемак»[2] в руки. Сия книга возбудила ему охоту к читанию, он не мог устать, читая оную, и хотя он ее и для одного увеселения читал, но, между тем, вкус к сему роду книг неприметно в нем умножался.
Побуждаем желанием еще более такие книги читать, старался он о доставании оных. Но, по малоимению у нас тогда еще книг, так случилось, что только две, и то иного рода ему в руки попались, а именно «Жизнь принца Евгения»