«Мне всегда хотелось писать о том, о чем не пишет никто» (из интервью «Паблишере Уикли»).
Колин Маккалоу, писательница с мировым именем, родилась в небогатой семье в Веллингтоне, в Австралии, в 1939 году. В юности она мечтала о профессии врача, но средств, чтобы получить высшее медицинское образование, не хватало. Поэтому, закончив специальные курсы в США, она работает в одной из больниц среди младшего медицинского персонала.
Ее карьера как писательницы оказалась успешной с самого начала.
Дебютом стал роман «Тим», затем последовали «Поющие в терновнике», «Неприличная страсть» и другие.
Колин Маккалоу всегда подчеркивала, что не стремится писать «на публику», по ее мнению это означало бы «продавать себя».
Однако все ее книги имели коммерческий успех, и позволили самой построить свою судьбу так, как хотелось ей, не подчиняясь воле обстоятельств.
– Скажи мне, Октавия, почему удача так редко улыбается нам? – спросила миссис Друсилла Райт свою сестру и добавила со вздохом. – Нам нужна новая крыша.
Мисс Октавия Хэрлингфорд уронила руки на колени и, печально покачав головой, тоже вздохнула:
– Ах, дорогая! Ты в этом уверена?
– Денис так говорит.
Их племянник, Денис Хэрлингфорд, был хозяином местной лавки, торгующей скобяным товаром; кроме того, занимался, и весьма успешно, водопроводным делом. Поэтому в таких делах его слово было решающим.
– А во сколько нам обойдется новая крыша? Ее придется менять всю целиком? Может быть, просто заменить самые прохудившиеся листы?
– Денис говорит, что там и одного листа не осталось, который следовало бы сохранить. Так что, боюсь, нам потребуется фунтов пятьдесят.
Сестры угрюмо замолчали, пытаясь придумать какой-нибудь выход из сложного положения – где взять нужную сумму? Они сидели рядышком на софе, набитой конским волосом, видавшей, безусловно, и лучшие дни, но это было так давно, что теперь уже никто и не помнил об этом. Миссис Друсилла Райт была занята вышиванием – она украшала край простыни мережкой, работая с микроскопической точностью и тщательностью, а мисс Октавия Хэрлингфорд вязала, управляясь с крючком с неменьшим искусством, чем ее сестра с иголкой и ниткой.
– Мы можем взять те пятьдесят фунтов, которые отец положил в банк на мое имя, когда я родилась, – подала голос третья обитательница комнаты, пытаясь хоть как-то компенсировать тот неприглядный факт, что не сэкономила ни пенни из тех денег, которые получала от продажи масла и яиц. Она тоже работала – сидела на низенькой табуретке и превращала с помощью челнока клубок серовато-бежевых ниток в кружево; ее пальцы знали свое дело превосходно, так что не требовалось ни смотреть на работу, ни думать о ней.
– Спасибо, не стоит, – отозвалась Друсилла.
На этом и закончился один-единственный разговор в пятницу после обеда за те два часа, что были заняты рукоделием. Вскоре часы в гостиной начали бить четыре. Еще не успели последние удары часов растаять в воздухе, как все три леди с автоматизмом, выработанным долгой привычкой, стали складывать свою работу: Друсилла – вышивание, Октавия – вязание, а Мисси – кружева.
Затем они убрали рукоделие в совершенно одинаковые серые фланелевые мешочки, и каждая спрятала свой мешочек в изрядно потрепанный комод красного дерева, стоявший подле окна.