Меня зовут Ася и уже скоро, почти через месяц, мне исполнится девять лет. А пока я буду описывать всю свою жизнь, семью, старшего брата и всё такое, мне уже точно исполнится девять лет.
Я решила вести дневник. Всё-всё-всё в нем опишу, а потом, когда мне будет двадцать девять, прочитаю.
Мама говорит, что мне это будет очень интересно. Хотя, по-моему, в двадцать девять у меня будут дела поважнее. А в сорок девять читать свои детские истории будет уже слишком грустно.
Так что не знаю. И вообще не знаю, получится ли у меня. Ведь я уже пыталась вести дневник. Мне было шесть и все записи у меня были одинаковые: «Сегодня я ходила в садик». Только ошибки разные. То «сиводня», то «хадила». Так что читать всё равно интересно. Мама права.
Перед школой нужно наиграться
Сейчас я уже в третьем классе и пишу гораздо лучше, чем тогда, когда «хадила в садик». Так что, может, что-нибудь и получится.
В третьем классе я потому, что меня отдали в школу с шести лет. Мама с папой до сих пор спорят, правильно ли они это тогда решили.
Во-первых, в шесть лет я уже умела читать и даже писать «Сиводня я хадила в садик». И в этом садике меня очень хвалили и сказали маме, что, конечно, мне надо идти в школу, а не «терять год».
Во-вторых, я сама хотела в школу и до сих пор рада, что пошла туда с шести.
В-третьих, мой брат Слава тоже пошел в школу с шести, и я слышала, как мама говорила папе: «Ну это-то было правильно! Ведь хорошо же получилось! И ведь Ася будет учиться одиннадцать лет, а не десять, и закончит школу точно так же, как мы когда-то!»
Но иногда мама говорит и так: «Эх, может быть, ты был прав и надо было подождать. Но ведь сейчас-то она уже в третьем классе, а лучше не становится. Может, и этот год ничего бы не изменил». А папа говорит: «Надо было дать ей наиграться!» И в обсуждении чужих детей он тоже всегда говорит: «Только не отдавайте в школу с шести, пусть наиграется».
Ха-ха. Бедный папа. Как будто действительно можно так наиграться, что потом одиннадцать лет учиться, не отвлекаясь. И, главное, когда я ему говорю: «Поиграй с ребенком», он меняется в лице и бежит к компьютеру со словами, что ему надо работать. Или бежит на кухню с криками, что сейчас он пьёт чай. Или просто говорит: «Ася, я не могу, я устал, потом». Ну и как тут можно наиграться? Или самое честное: «Я хочу полежать». Это папино любимое. А ведь это и есть игра с ребенком, причем самая лучшая, – папа лежит, а дочка по нему скачет. Что может быть проще? Сами же говорили, что каждый должен заниматься любимым делом.
Собачка Терти и волшебный летающий котенок
В детстве я играла, что я волшебный летающий котенок. А подтверждением моей волшебности было то, что я умею хорошо шевелить пальцами ног. Я ими шевелила, а мама смеялась и говорила, что я совершенно точно самый лучший волшебный летающий котенок, доказательства неопровержимы.
Когда Слава был маленький, он играл, что он собачка Терти. Я этого уже не застала, мне мама рассказывала.
А вместо «Поиграй с ребенком» у них со Славой была игра «Поймай Лёву». Слава скакал и рычал. Он убегал, если его ловили, и нападал, если его не ловили. Хорошая игра!