© Дробина А., 2014
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014
* * *
Впоследствии Юлька Полундра утверждала, что весь этот сумасшедший дом начался в июле, в Лазаревском. Но Белка точно знала: ничего подобного. Все началось в Москве, на майских праздниках, когда во дворе их дома на Восточной буйно цвела сирень.
Стоял теплый вечер. Окна в квартире были распахнуты настежь, из музыкального центра доносились звуки Пятой симфонии Бетховена. Белка лежала на диване и, зажав уши ладонями, читала учебник по истории за восьмой класс. Разумеется, можно было выключить музыку и готовиться к уроку в тишине, но Белке почему-то это в голову не приходило. Неожиданно в унисон Бетховену заголосил мобильный телефон. Белка вытащила его из-под дивана и удивленно воззрилась на экранчик: звонила Соня.
Удивляться вообще-то было нечему. Старшая сестра звонила по нескольку раз в день, дабы осведомиться, пообедала ли Белка, сделала ли уроки, перевела ли текст по французскому и не забыла ли, что завтра в три у нее зачет по гаммам. Но именно сейчас Соня должна была находиться в Музее Тропинина[1] на Полянке. Музей был небольшой, всего шесть залов. В одном из них стояло старинное фортепьяно. Раз в неделю, в среду, в музее проходила «музыкальная экскурсия»: после осмотра экспозиции посетителям предлагалось сесть в удобные кресла в зале с фортепьяно и послушать небольшой концерт. За инструментом обычно находились студенты Московской консерватории. И как раз сегодня, в шесть часов, Соня Гринберг должна была выступать в «концертном зале» Музея Тропинина.
– Соня, что случилось? Ты что, еще не в музее?
– Белка! Ужас! Катастрофа! – голос сестры срывался от волнения. – Белка, я сейчас у Анны Леонардовны, ей плохо… Что-то с сердцем, я только что вызвала «Скорую»…
– Ой, кошмар!.. – ахнула Белка. Преподавательнице Сони, Анне Леонардовне, было уже за семьдесят, но она и слышать не хотела о том, что в ее годы проводить за роялем по пять часов в день вредно для здоровья. И вот…
– Белка, я никак не могу уйти, я должна поехать с Анной Леонардовной в больницу! У нее же никого больше нет!
– А как же твой концерт?!
– Я поэтому и звоню! Бери ноты – «Времена года» Чайковского, «Сборник мазурок» Шопена, Грига – и поезжай в музей!
– Что?.. Соня, но я же Грига не играю… Его трудно с листа читать… И Чайковского – только «Баркаролу» и «Святки», а Шопен – это вообще…
– Бэлла!!! Немедленно! У тебя мало времени! Я сейчас позвоню в музей, скажу, что ты играешь вместо меня! Твое концертное платье выглажено? Тогда бегом на троллейбус, как раз успеешь! Спасибо! Удачи! Спасай меня, Бэллочка! Ой, кажется, «Скорая» подъехала… Пока!
– Но Соня!..
В трубке запищали гудки. Белка с минуту растерянно смотрела на погасший экран телефона. Затем кинулась к шкафу.
Концертное платье выглажено НЕ БЫЛО! Не было – хотя, что греха таить, сделать это Белка должна была еще неделю назад. Но навалилась куча самостоятельных и контрольных, и день рождения у лучшей подруги Полундры, и зачет по сольфеджио, и последняя серия «Барсов Нью-Йорка», и… В общем, было много чего, и роскошное белое платье с декольте, купленное мамой в Вене, так и осталось болтаться в шкафу перекрученной тряпкой. Белка стянула его с вешалки и забегала по кухне в поисках утюга. Воткнув вилку в розетку, кинулась на балкон.