Январь 1920 года. В открытое, несмотря на густой угольный дым, окно Пьер Жильяр любовался видом Байкальского побережья, мимо которого медленно проезжал поезд. Красота природы способна сгладить горечь пережитого и придать уверенности в завтрашнем дне. «Открывался чудесный пейзаж, удивительный даже для взора швейцарца, – написал позже Жильяр в своих записках, – какой контраст между красотой и спокойным величием этой природы и страданиями, свидетелями которых мы становимся каждый день!»
Жильяр покинул город Омск 8 ноября 1919 года, за пять дней до того, как большевики его захватили. «Все тогда пустились в бегство, это было стремительное движение огромных людских масс на восток». Жильяр уехал из города одним из последних, вместе с генералом Жаненом, ответственным за организацию отступления чешских отрядов по Транссибирской магистрали к Владивостоку. В разгар Гражданской войны, с конца октября 19-го, десятки тысяч составов следовали друг за другом без всякого расписания. Крушения поездов были обычным делом. До Владивостока оставалось еще не менее 5000 километров – в хаосе и при постоянной военной угрозе. Бронепоезд адмирала Колчака – жестокого диктатора, которого Жильяр не любил, – следовал прямо за ними в сопровождении пятнадцати других эшелонов, которые везли министров, генералов и чиновников колчаковского правительства, а также несколько тонн золота. Адмирала преследовали кавалерия и авангардные части большевиков, полных решимости заставить его ответить за совершенные преступления.
В то время все ценилось на вес золота, кроме человеческой жизни, которая не стоила ничего. Страна представляла собой огромное пространство, объятое пламенем братоубийственной войны. Гражданское население было поставлено на грань выживания. В своем романе «Как закалялась сталь» Николай Островский, в возрасте пятнадцати лет воевавший в коннице Буденного, хорошо описал бедствия обитателей поселков и деревень, которые постоянно переживали нашествия отрядов белых или красных. Генерал Жанен, воевавший против большевиков, с грустью говорил о «населении, которое последовательно завоевывали и отвоевывали, и которое становилось всякий раз объектом чисток, причем командование с обеих сторон поступало далеко не лучшим образом».
Сибирь погрузилась в настоящий хаос; это был порочный круг насилия, пыток и массовых казней. Жильяр, ставший свидетелем этих преступлений, запомнил то время на всю жизнь. Тридцать лет спустя он напишет: «Если большевики расстреливали своих пленных сразу, то в Сибири это было чуть ли не актом милосердия. И с той и с другой стороны совершались акты насилия, граничащие с садизмом; то была гражданская война со всеми ее бесчинствами и ужасами». В секретных рапортах, которые он читал каждый день, сообщалось о гвоздях, которые большевики забивали в предплечья узников, о половых органах, вырванных у заключенных палачами Колчака, о массовых казнях, о деревнях, сожженных дотла и прочих зверствах, ужасавших Жильяра.