Глава 1. Собака бывает кусачей
Он все-таки встретился с ней! Лицом к лицу. Он – весь такой мягкий, безобидный, скромный поклонник Чингисхана, с исторической брошюрой в руках, а она – худая, костлявая, в черном капюшоне и с косой наперевес. Лев Венедиктович Мышкин сидел на скамеечке в парке. Блаженно сомкнув очи, он самозабвенно вдыхал весенний кислород и поглаживал рукой драгоценную брошюрку.
– Слышь, мужик, ты живой или помер уже? – раздался рядом незнакомый голос.
Мышкин вздрогнул и разлепил веки. Над ним нависла его Смерть.
– Я… живой, – пролепетал он побелевшими губами. – А что – мне уже пора? Вы за мной?
– Да на кой ты мне сдался, такая гиря? Сидит он, глазки закатил, а я тут убирай потом за ними, – недобро отозвалась костлявая. – Бутылки подбери за собой, вон сколько пивных-то накидал.
– Это не я, – слабо запротестовал Лев Мышкин, потом опомнился и решил уточнить: – Вот вы подчеркнули, что я вам не сдался, следовательно, я еще не сейчас с жизнью расстанусь, я правильно понял? Знаете, уж очень не хочется… того… умирать в расцвете сил и творческого потенциала. Или мы перед смертью все равны?
Отчего-то этот невинный вопрос костлявую разгневал.
– Да с ума вы все посходили, что ли? И этот туда же! – метнула она парочку молний взором. – Ну ладно начальник, он у нас идиот полнейший, так он хоть деньги платит, а ты-то куда? Тоже меня в Смерти записал, изувер! Не смерть я, ясно? Обычная работница парка! Но если еще слово скажешь, могу и грохнуть! Да что ж такое-то? Ну хоть бы кому-то в голову мозги вложили!
Мышкин покраснел. И в самом деле, чего это он? Обычная женщина… не совсем еще даже старуха.
– А чего ж вы с косой-то по парку шарахаетесь? – неожиданно для себя накинулся Лев Мышкин на работницу. – Главное, ходит еще, интеллигентных людей пугает! Нарядилась не поймешь во что, косу схватила, а потом обижается еще… Чего тут косой делать-то? Еще вон и травка… не вылезла совсем.
Женщина уже собралась уходить, но развернулась к Мышкину, сузила глаза и с обидой выдала:
– Косу я домой тащу, потому что мне ее мой начальник выдал. У всех уже давно газонокосилки, а этот скупердяй на мне экономит! Узнал, что я умею косить, вот и… Да еще дружок его приезжал, увидел меня с косой и тоже Смертью назвал, придурок. Ох уж они повеселились! А поскольку наш-то безголовый, новых шуток сам вовек не изобретет, так он теперь каждый год меня в косаря определяет… А вы вот если интеллигентный человек, так могли бы и промолчать, на кого я там похожа!
– Я б и промолчал… Но страшно ж, когда тебя хоронить приходят. И капюшон у вас еще такой… подходящий.
– А капюшон, между прочим, к плащу пришит! – снова ожесточилась женщина. – И я этот плащ покупала на распродаже! Всего за триста рублей, понятно?! А другого фасона не было! Да я и не думала, что у вас у всех башка съедет! Убирай бутылки, говорю!
– Я не пил и ничего убирать не буду, – гордо дернул круглым плечиком Мышкин и поднялся, чтобы степенно удалиться, но женщина вдруг стала сама подбирать бутылки и швырять их под ноги Мышкину:
– Ах не будешь?! Не пил, говоришь? А как тебе на трезвую голову чушь всякая в башку залезла? А ну подбирай бутылки!
Мышкин решил настоять на своем, поэтому пригнул голову и быстро побежал к остановке, подальше от сумасшедшей бабы.