Прованс. Французский без прононса
немного исковерканной латыни
и викингов – плечо к плечу
– чуть хрипловатый слог.
Немного мавританского – немного,
и что-то от испанок белокурых,
и – древнерусский. Почему? Не знаю.
А, впрочем, может, сходство и случайно.
Но что закономерно – это то,
что я вверяю знаком звуки,
испорченные временем слова
славянской речи.
Впрочем, было б легче
мне говорить на чьем-нибудь другом,
другом наречии.
Кто мне объяснит желанье это?
Может, счастлив тот,
кто видит несомненное отличье
и разность языков, путей и троп,
и рад идти своей родной тропою,
а не метаться, как мечусь,
прислушиваясь к звукам,
я.
А звуки эти пропадают в шуме ветра,
когда расходится туман,
И утренние сны – с туманом вместе.
И утренние сны туман уносит
куда-то в сумрачный лесной распадок,
И вот для моего доступен взгляда
стал замок графа Пуатье.
Он сам верхом по лугу скачет,
без свиты, сокол на руке.
И, незамеченный никем,
я покидаю влажный бор:
– Как спали, граф?
– О, это вы, я рад увидеть вас, де Борн