– Алло? Добрый день. Кто? «Отдайдолгиреформ»? Мне очень жаль, но мадам не может сейчас уделить вам время. Она не может уделить вам времени уже восемь месяцев и вы намерены подать в суд? Сожалею. По имеющейся у меня информации мадам как раз собиралась внести ясность в ваши дела. Что вы говорите? Она обещает внести ясность последние два года? Мне очень жаль. Да, да. Непременно передам. Непременно. Всего доброго.
Его хозяйка, мадам, в это время сидит в халате и папильотках. Она пьет кофе и кушает овсянку.
– Мадам, – с едва заметной укоризной в голосе обращается к ней Джеймс, – мадам, вам непременно надо разрулить отношения с этим заведением. Они угрожают подать на вас в суд!
– Они угрожают, – невозмутимо ответствует мадам, промокая губы салфеткой, – уже почти год. Ну хорошо, Джеймс! Не смотрите на меня так. Я привезу им эту бумажку. Завтра.
– Осмелюсь напомнить, завтра суббота, мадам.
– Да? Ну хорошо, хорошо. Сегодня. Я сейчас позвоню мужу. Видите, Джеймс, у его сиятельства занято.
– Может быть, мадам желает поставить телефон на дозвон?
– Вы же знаете, Джеймс, что она не умеет.
– Угодно ли будет мадам, чтобы это сделал я?
– Вот спасибо, хорошо, Джеймс! Положите на комод.
– Не понял, мадам. У нас нет комода.
– О Боже, Джеймс! Это цитата.
– А!
Потом Мадам размешивает сахар в своей чашке маленькой серебряной ложечкой – и говорит:
– Вот что, Джеймс. Звоните до тех пор, пока его сиятельство как-нибудь сам не разрешит этот вопрос.
– Непременно, мадам.
– И побыстрее.
– Разумеется, мадам.
– И мне все равно – Джеймс, вы слышите? – мне все равно, что у меня нет мужа!
Джеймс упражняется в вокале
– Мадам, телефон. Снова «Отдайдолгиреформ», мадам.
– Не хочу я с ними разговаривать.
– Но мадам, что же я им скажу?
– Ничего не говорите, положите трубку.
– Вы же знаете, что они позвонят снова.
– Занесите их в черный список.
– Они подадут на вас в суд.
– Да? Ну, тогда пойте.
– Не понял, мадам?
– Пойте. Пойте песню.
– Песню, мадам?
– Да. «Эх, дороги!» например. Или «Ямщик, не гони лошадей!»
– Но мадам…
– Пойте, вам говорят.
– Как прикажет мадам. Алло? Добрый день. Кто? Снова «Отдайдолгиреформ Компани»? Кхм – кхм. Одну минуту. Эх, дороооооги! Пыль да ту-у-уман! Холода-трево-оги…. да степ-ной буурьян-н-н-н-н-н…
В трубке слышно неразборчивое и гневное бормотание, а Джеймс и Мадам хором поют:
– Вьется пыль под сапогами… степями… полями… А кругом бушует пламя…
В трубке слышно еще более гневное и громкое бормотание.
Но Мадам и ее дворецкий остаются к нему глухи. Они поют:
– А дорога дальше мчится… пылится…клубится…. А кругом земля дымится… да пули свистят…
Голос мадам сникает, становится тише и, наконец, замолкает совсем.
– Эх, дороги… – продолжает петь Джеймс, – пыль да ту-уман-н… холода-тре-во-ги… да степной буурьян-н-н…