Читать На мутной реке

Тёмной осенней ночью по неухоженной дороге с крутого уклона в ложбину мчался, подвиливая на ухабах, новенький «газик». В деревянном кузове машины «Газ-51» на одну треть его длины была сколочена из досок и обшита снаружи кровельным железом будочка. Днём в ней инкассаторы возили деньги, а после работы шофёр использовал остальные две трети кузова в личных целях.

Машина с характерным для «газика» подвыванием набрала на спуске максимальную скорость, для того чтобы легче преодолеть с разгона предстоящий подъём, а впереди у обочины дороги стоял на нетрезвых ногах квадратного сложения мужик лет пятидесяти.

Мужчина предусмотрительно посмотрел налево, удостоверился в том, что дорога пустая, сделал два шага, намереваясь перейти дорогу, взглянул направо, увидел свет фар мчавшейся с горы машины и остановился. Качнулся в сторону стремительно приближающегося «газика», но осознал опасность и выровнялся. Отступил на размер ступни, неуверенно перебрал ногами, как ребёнок, только что научившийся ходить, и отклонился корпусом назад. Тут его повело в сторону, но он всё-таки удержал равновесие и снова, на этот раз уже с роковой неизбежностью, шагнул навстречу гибели.

Раздался громкий удар, словно по кузову ударили кувалдой. Мужчина взмахнул правой рукой, как будто голосуя, и тяжко упал на спину у обочины.

Удар углом кузова пришёлся прямо в висок. Машина не остановилась, наоборот, водитель наддал, влетел на гору, резко свернул у больницы в лес на просёлочную дорогу и помчал в сторону малюсенькой речушки с не подходящим для её размера солидным и верноподданным названием Красный Урал.

Всё это дорожно-транспортное происшествие в его мельчайших подробностях видел проходящий мимо молодой человек с фонариком. Он сошёл с деревянного тротуара и с большим интересом проследил взглядом маршрут удаляющегося «газика». Ему не надо было запоминать номер машины. Зачем? Такая будочка в кузове была единственная в городке, и молодой человек не только точно знал предназначение автомобиля, но и фамилию водителя. Ему ли было его не знать. С детства, с самого раннего детства знал того, кто сидел за рулём «газика». Так хорошо знал, как никто другой в городке.

Молодой человек направил луч фонарика на лицо убитого (на улицах городка в те годы не было ночного освещения, и все ходили с фонариками), узнал погибшего тотчас же и машинально отметил интересные до жути детали – выбитый из орбиты глаз на тонкой верёвочке нерва, кровь в глубокой ямке между кивательными мышцами на мощной шее, как в рюмочке налитой до краёв, тёмную, расплывающуюся лужу под затылком и запах – кровь резко пахла алкоголем.

Подошла бог весть, откуда взявшаяся бабёнка (он знал барак, в котором она живёт), запричитала тихонько, как по родственнику, наклонилась, деловито и проворно, не обращая внимания на стоящего рядом свидетеля, сняла с запястья мертвеца часы (в пятидесятых годах часы представляли собой большую ценность), увидела, что со стороны больницы идут люди, и ушла прочь с дороги.

Молодой человек тоже не стал дожидаться приближающихся людей. Он отошёл в темноту, ступил на деревянный настил тротуара и выключил фонарик. Ему было невыгодно быть свидетелем убийства явным, для него лучше было быть свидетелем тайным. Он точно знал, что теперь будет делать сбежавший с места происшествия водитель. Ему ли было не знать, как тот поведёт себя в такой ситуации? Он подъедет к речушке, тщательно замоет угол борта от крови, а на другой день докажи, попробуй, что это он сбил мужика, а не другой водитель. Вот так всё бы и проканало, если бы в случайных свидетелях оказался кто-нибудь другой, а не этот молодой человек пониженного питания с запоминающимся лицом.