⇚ На страницу книги

Читать Маяковский и Лиля Брик. Падшие ангелы с разбитыми сердцами

Шрифт
Интервал

© ООО «Фанки Инк.», 2014

© ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2014


Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.


Глава 1. Вещий сон

Вчера мне приснился сон – записала его в свой дневник. В последнее время такие яркие сны снятся мне не часто, знаете, как говорится, в старости мы почти не видим снов… А некоторым людям вообще не очень везет со снами: они им снятся очень уж редко. Это, естественно, огорчает, поскольку сновидения оставляют утром ощущение причастия к иной жизни и иному, неведомому миру. Впрочем, это не про меня! Мне сны снились всегда, открывая дорогу к чему-то новому, неизведанному.

Говорят, что сны не снятся тогда, когда у нас очень много дневных впечатлений. И якобы именно поэтому не снятся сны во время утомительных путешествий или очень активно проведенного дня. В таком случае, ответ на вопрос «Что делать, чтобы снились сны?» – очень прост: перед сном нужно хорошо отдохнуть… Сейчас, когда я много времени провожу дома, в раздумьях, сны мне стали сниться часто – вспоминаю прошлую жизнь, знакомых, которых уже нет рядом… Взрослые люди часто запоминают только те сновидения, в которых была некая доля тревожности. А если человек вполне счастлив и доволен жизнью, вряд ли ему будет сниться что-то тревожное…

Я вполне счастлива, но один сон мне снится часто…

Вижу я, будто ко мне в комнату заходит Володя – мой милый Щеночек, но выглядит он очень странно. Не кидается ко мне с объятьями, ничего не говорит, только стоит в углу моей комнаты и смотрит. Очень ласково. Тепло… А потом достает пистолет и медленно подходит – я не боюсь, знаю, что мой мальчик не сможет причинить мне боль, никогда не сделает ничего плохого, и я права. Володя вкладывает свой пистолет мне в руку и говорит:

– Все равно ты то же самое сделаешь, все равно как я кончишь.

И стоит, улыбаясь, будто ждет от меня чего-то, наверное, ждет, пока мы дальше пойдем вместе. Когда снова встретимся…

Утром после того, как этот сон приснился мне в первый раз, я проснулась на удивление спокойная. Испугалась? Нет! Все когда-то умрут, ничего не поделаешь – это истина, от которой никуда не деться, но сон мне запомнился – сразу нахлынуло множество воспоминаний. Вспомнила о том, как мы встречались с ним, как гуляли по ночной Москве, как говорили обо всем на свете. Я всю жизнь думала, что же я сделала не так, когда моя жизнь сделала такой крутой поворот? Может, мой выбор был не верным? Может, надо было тогда, много лет назад, уйти от Оси к Маяковскому навсегда, насовсем?.. И пусть бы изменял, да хоть в кровати вместе со мной… Чего только не было в нашей жизни за годы нашего знакомства! Многое происходило, и на многое я закрывала глаза. Но были и скандалы – Володя уходил, хлопая дверью, а потом возвращался, прося прощения. Писал мне трогательные письма, и я не менее трогательно отвечала на них, называя его «моим мальчишкой», «моим Щенком», писала, что целую все его лицо…

Но если бы Володя был жив, мы сейчас не сидели бы в комнате и не пили чай, он не читал бы мне свои стихи, и я не перечитывала бы их за ним. Скорее всего, он по-прежнему пропадал бы на посиделках с друзьями, или писал что-то судорожно на коленях плохо отточенным карандашом, или играл в бильярд с вечно проигрывающим Луначарским. Именно сейчас мне так не хватает Володи. Всегда хватало, даже слишком, надоедал, травил душу, капризничал, как ребенок, требовал чего-то густым басом, плакал на плече. Я ненавидела все эти перемены настроения, но и любила одновременно. Мне нравилось, что он мог плакать, в такие моменты я чувствовала к нему не жалость, не любовь, нет, я видела, что он может плакать, искренне, эмоционально, и это рождало во мне чувство гордости, как у матери за сына, совершившего хороший, человечный поступок. Но я не выносила его слез. Я знала, что могу быть их виновницей, от этого становилось больно, но еще больнее было думать, что причина – не я, а другая, очередная пассия.