– Как быть и что делать? – мучительно думал я. – Вся жизнь прошла, а я ещё ничего не совершил и не стал никем. Куда ни посмотрю, везде одни таланты и удачливые люди. Вот этот стал артистом, подражает чужим голосам и все рады посмеяться над тем, что он пародирует кого-то узнаваемого, а не их. Даже те, кого пародируют, уже знамениты тем, что их знают и узнают в любом состоянии. Что они, лучше меня? Да нет же, это я намного способнее, но никак не могу никуда пробиться. Что сделать, если у меня нет никакой лапы? Родился в рабочей семье. Воспитание рабоче-крестьянское. Образование многоступенчатое. Сначала ясли. Потом детский садик, где нас учили вместе писать в горшки и играть на площадке, изображая дружную семью, хотя мне хотелось стукнуть Галку лопаткой по спине, потому что у неё получались ровненькие и красивенькие кулички, а у меня песок всё время разваливался, и выпуклый рисунок почти был не виден. Даже здесь мне не везло.
Мне говорили, – ты посмотри, как она делает, и у тебя будет получаться точно также.
– А чего это я буду учиться у неё? – размышлял я. – Я и без этого умный. Я лучше займусь чем-нибудь другим. Вот, пойду и буду качать забор. Ума не надо, а если сила есть, то и забор уронить можно.
– Леша, – говорили мне, – оставь в покое забор, иди сюда и покачайся на доске со Славиком.
– Как же, – говорил я себе, – пойду я качаться на доске со Славиком. Я его поднимаю высоко-высоко, и он визжит от восторга, а меня он чуть-чуть приподнимёт и уже ждёт, когда я буду поднимать его конец доски. Что я, должен тебя развлекать? А почему ты не делаешь половину той работы, что делаю я? Не пойду я с тобой качаться.
Я ничего этого не говорил вслух и продолжал раскачивать забор. Забор был крепкий, и это злило меня. Меня злило и то, что согруппники смеялись надо мной. Не подсмеивались, а смеялись. И всё потому, что я не вступал в драки для того, чтобы завладеть понравившейся игрушкой. Если ты не дерёшься, не разбиваешь ближнему своему в кровь его лицо, то тебя начинают считать слабаком и с детства перестают уважать. Ну, как же можно бить человека по лицу?
Я не дрался и потому, что боялся. Боялся с детства. Мой отец был достаточного крутого нрава и за мои маленькие детские провинности таскал меня то за волосы, то за уши. И я с детства боялся боли, боялся наказания и не делал то, что должен был делать любой человек. Хотя, как я думаю, если бы я делал то, что считается нормальным, то у меня постоянно были бы сбиты костяшки на кулаках и многие люди умывались кровью, начиная меня уважать. Но я не хотел такого уважения.
Молодые годы как-то быстро закончились и не оставили в памяти ничего, кроме тревожных ожиданий от чего-то нового, которое всегда было неприятно для меня.
Затем началась школа. Было очень интересно стоять в толпе таких же маленьких людей, как и ты сам, с букетами цветов, с большими портфелями в руках пап и мам. Кто-то и что-то говорит. Играет громкая музыка. Потом великовозрастный парень тащит на плече маленькую девочку в белом кружевном фартучке, и она звонит в блестящий колокольчик.