Читать Улицы Севильи

© Айгуль Иксанова, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Это был день ее рождения. Девочке исполнилось двенадцать лет, ее звали Настя, и она любила танцевать.

Свой двенадцатый день рождения она отмечала в одиночестве, без подарков и поздравлений, свернувшись калачиком на стареньком продавленном кресле, безразлично щелкая пультом телевизора, равнодушная ко всему.

Подобное безразличие посещало ее нечасто, ведь, как уже было сказано, девочка любила танцевать. Очень любила.

Природа была щедра к ней, такой маленькой и хрупкой, подарив гибкость, пластичность, прекрасное чувство ритма, а также решительность, граничащую с бесшабашностью, и прекрасные светлые, слегка золотистые волосы, прямые и тяжелые, которые она обычно стягивала узлом на затылке, чтобы непослушные пряди не мешали ее танцу. Собственно, на этом подарки судьбы и кончались, жизнь маленькой Насти была не такой уж светлой, в отличие от ее волос, хотя, несомненно, не менее тяжелой.

В детстве ей не давал покоя вопрос: «Где мой папа?», но ответа девочка так и не получила. Эти странные люди – взрослые – почему-то вдруг отводили глаза, отворачивали лица и пускались в пространные непонятные рассуждения, сбивая бедную малышку с толку и успешно избегая объяснений.

Настя поняла все сама, когда стала чуть постарше, и уже больше не заводила разговоров об отце. Потом, когда ей исполнилось десять, она могла бы спрашивать: «Где моя мама?», но девочка, преждевременно повзрослевшая от насмешек и обид (ведь дети, с которыми ей приходилось общаться, часто были, пусть неосознанно, но жестокими: странно, дети зачастую бывают жестоки, наверное, потому что еще пока не научились жертвовать правдой ради чужого спокойствия), ни на миг не поверила в историю с маминой болезнью и внезапным отъездом. Девочка знала, что та не вернется: ее мама оставила этот мир и своих детей, дочь и маленького сына, оставила одинокими, беззащитными и, как это ни печально, никому не нужными. Настя помнила, как ее привезли в этот дом, где жила двоюродная бабка, как потом, жалуясь на бесконечный плач ребенка, та забрала пятилетнего Настиного братишку в город, а вернулась одна, оставив его на попечение воспитателей переполненного детского дома. Через полгода мальчика усыновила бездетная пара, ему дали новую фамилию, и Настя окончательно потеряла его следы.

Утрата последнего близкого ей существа – брата – и стала главным потрясением, возможно, главной драмой в жизни девочки, лишенной любви и ласки, так необходимых каждому ребенку. Настя часто вспоминала горестный момент прощания, ей по ночам чудился плач братишки, которого она обняла в последний раз. И она снова и снова обещала себе разыскать его. Когда-нибудь. Она знала, что вряд ли найдет отца. И уж точно была уверена, что никогда больше не увидит мать. Брат стал ее надеждой, ее мечтой, в ее сознании он олицетворял собой настоящее счастье, словно был символом новой, лучшей жизни, совершенно не похожей на ее собственную. И Настя, сама не зная почему, была твердо уверена, что обязательно разыщет братишку, и тогда изменится в ее жизни, пойдет совсем по-другому.

Но что может она, маленькая девочка, оставшаяся совершенно одна, в этом большом и таком сложном мире, где тысячи дорог ведут неизвестно куда, где за каждым поворотом ждет новая, порой опасная встреча и где ты никогда не можешь с уверенностью сказать, что произойдет в следующую секунду? Не проще ли оставаться под крышей дома, приютившего тебя, пусть даже и живется тут несладко? Зачем открывать новые пути, когда там, где ты находишься, сейчас спокойно? Спокойно и безопасно. Зачем?