Читать Конфликты в Кремле. Сумерки богов по-русски

Шрифт

Интервал

* * *

Жизнь – это долг, даже если она продолжается мгновение.
Гёте

Глава 1. Не бывает катастроф необъяснимых, есть необъясненные

Пожалуй, не сыщется крупного политического события, вслед которому, словно к комете, не пристроился бы хвост критиков, комментаторов, толкователей. В общем и целом это правомерно. Особенно когда содрогаются и рушатся столпы привычного мироздания, а само их крушение выглядит подчас загадочнее, чем исчезновение динозавров.

Не суди по началу о конце – поучает народная мудрость. Столь же уместна, однако, и другая констатация – не суди по финалу о начале. Это верно почти без исключений и десятикратно верно применительно к Советскому Союзу, ко всей проблематике его возвышения и ухода с мировой арены.

Каковы бы ни были стартовые умыслы зачинщиков перестройки, итог налицо: нет больше Третьего Рима, которому посулили придать человеческое лицо. Выправляли быку рога, да свернули ему шею, могли бы ухмыльнуться японцы. Еще бы! Громадный континент с многоликим, без малого трехсотмиллионным населением пущен в передел. Подлинные последствия этого тектонического по масштабам и глубине сдвига проступят через годы и десятилетия. Пока очевидно одно: в региональном и глобальном измерении они, со всеми поправками на историческую своеобычность, разительней в сопоставлении с переменами, вызванными распадом Рима как первого, так и второго в совокупности.

Как и во что выльются поражение многоукладности и планетарное внедрение идеологической монокультуры? Никогда ни одна отдельно взятая держава не стояла ближе к мировой гегемонии. Амплуа верховного жреца земных дел и вселенского поводыря манит Вашингтон. И требуется уже насилие над собой, чтобы соблазн воспользоваться шансом порулить не взял верх над здравым смыслом.

По опыту монокультура или, если без витийств, обскурантизм не открывали райских ворот. А вот приговором многим системам и режимам, тщившимся мерить все своим аршином, они становились, и не однажды. Отрицание отрицания есть непременное условие любого развития. Прогресс, коль суждено ему быть, не терпит истин в последней инстанции и еще меньше вечных истин, на кои падко растленное потребительством и изленившееся в иждивенчестве сознание. О видениях и химерах, выдававшихся и выдаваемых за откровение, не стоит и говорить. Их на стыках эпох – что на небе светил, и все ворожат.

Издавна Москву объявляли, кому как взбредет, источником дурных веяний и напастей. В холодную войну ее почтили титулом «империя зла». Допустим, русофобы были правы. Так отчего же горизонты не просветлели вслед за тем, как сей источник иссяк? Что теперь-то мешает мировому сообществу обрести искомые со времен Ветхого Завета гармонию и любовь к ближнему? С чего бы это под видом нового на смену отвергнутому чаще крадется подзабытое старое? И камень за пазухой как держали, так и продолжают держать.

Куда ни кинь, вопросов легион. Проблемы накатываются что волны в прибой. Старые и новые вперемежку. Они не просто будоражат умы. От иных оторопь берет.

Социал-дарвинизм в его различных видах и подвидах чувствует себя на коне: естественный отбор вроде бы отдал предпочтение сильному и покарал слабых. А вдруг впечатление это ошибочное и действует феномен противоестественного отбора с его моралью – богатство к богатству, права по арсеналу? Разве справедливо и терпимо, обретя относительную автономию от стихий, еще пуще завязнуть в кабале у себе подобных? Не хочется думать, что идеи великих просветителей так и затеряются на библиотечных полках, став в глазах политических церберов конца XX века более порочными, чем они представлялись в конце XIX столетия набиравшему тогда мощь империализму.