⇚ На страницу книги

Читать Танжер

Шрифт
Интервал

Часть I

Пансион с картонными стенами и бумажными ширмами вместо дверей. Снаружи – Танжер… несколько улиц, темнеющих по мере того, как, мигая, гаснут фонари на старой съемочной площадке.(…)

Я иду следом за женой владельца по картонному коридору. Складная ширма выводит на улицу, и я делаю поразительное открытие: снаружи Танжера нет.

– Там же вовсе не Танжер! – восклицаю я.

Уильям С. Берроуз «Книга Снов»

Один

– …Так, а сколько сейчас времени?

Часы на руке. Циферблат. Цифры в круг.

«…скорый поезд Алмата-Москва прибыл на шестой путь…»

Пыльные крыши вагонов. Серое небо, облака, шпиль наискосок. Птицы.

«…пиво, пирожки… пиво, горячие пирожки… пиво, горячие пирожки…»

Закурить. Отойду туда – сразу закурю. Закурю, постою и пойду тогда.

Сколько времени? Так. Одна сигарета. «Казахстанские». Сколько времени? Ты же смотрел. Два часа тридцать минут. Специально посмотрел и даже не увидел. Два часа тридцать минут, надо запомнить. Надо закурить, это последние «Казахстанские». Пачку оставь. Покурю и тогда.

«…нумерация вагонов от хвоста поезда… уважаемые пассажиры, электропоезд Москва – Рязань…»

Как же приятно закурить. Так сжимается горло. И этот дым из легких сквозь губы, этот звук выдоха, который только ты и слышишь. Мурашки по плечам, передергивает. Холодно немеют скулы. Приятно стряхивать пепел на асфальт. Мягкое тепло к пальцам от огонька. И недолгое счастье.

Крыши вагонов, сизый дымок над ними, небо, черный асфальт, старые ботинки, картонные коробки.

Пахнет соляркой, и углем, и долгой дорогой из вагонов. Так, ты уже смотрел – сейчас полтретьего. Крыши вагонов влажные. Отражается. Небо. Анвар, вот я и вернулся. То же серое небо, облака, тот же шпиль среди них как всегда. Дым как-то ярче стал виден, крыши вагонов заблестели – а-а, это же дождик пошел…

Сгорбившийся у парапета старик в пальто. Бомж.

Всегда, когда приезжаю в Москву, моросит дождь.

Смотрит. Лицо такое. Идет. К тебе идет. Сейчас попросит закурить, последняя. Извини, дедушка, это последняя.

– Молодой человек, давай я тебе вещи помогу донести.

Денег-то нет.

– А, спасибо, но у меня денег… это, три рубля, что ли, есть. Три рубля вроде есть, и на метро еще.

– Ну и ладно, я так тебе донесу.

Как же он ее потащит, такой маленький бомж?

Старик, согнувшись набок, подволакивая ногу, тащит коробку, перевязанную шарфом и брючным ремнем.

Не убежит, нет? Куда убежит, тяжелая такая! Голуби под ногами кучкуются. «Все о знакомствах», «Знакомства», «ЖОЗ». «Нелюбимая, ждет меня, вечерами темными, у окна, ждет меня одна…» Эту же песню пели, когда уезжал, в этом же киоске… где старик? Тяжело ему, а тащит, а!

– Ну вот, все, дальше метро, спасибо тебе, дедушка, вот, щас, вот три рубля, честно, прости.

– Ладно, нормально.

Надо же, все-таки взял, не хотел как будто, а взял. Он думал все-таки, что больше дашь. Не-лю-би-май-я ждет меня, вечерами… Надо заранее снять. А то подумают, что это, стыдно как-то. А так это просто из кармана, как будто это… а другое. Испугался, ты ж в вагоне еще снял. Пизде-ец… В кармане. Оно. Я же в вагоне его еще снял. Так достанешь небрежно из кармана, как будто кто-то там дал, допустим, чье-то, как будто… Этот же орден со знаменами, как всегда в этом переходе на Комсомольскую. Вон они стоят. Вот они, здесь, как всегда. Коробки чуть подальше поставить, в сторону от них и так это…