Вставало солнце. Волновались на утреннем ветру черные и красные христианские стяги с расшитым золотом ликом Спасителя. Вдруг дробно забили барабаны, и громко зазвучали трубы. Блеснул над строем войск княжеский меч. Первая конная шеренга, облаченная в железо, разом опустила длинные копья, качнулась и медленно двинулась вперед. За ней пошла вторая, третья… Выдерживая строй, всадники наращивали темп шага лошадей, переходя на рысь. И вот уже навстречу поджидающему врагу текла неудержимая лава, ощетинившаяся острыми наконечниками копий. В едином порыве – плечо к плечу, конь к коню, щит к щиту – молча шла тяжелая княжеская конница. Был лишь слышен гулкий стон земли от топота множества копыт. И не было силы, способной остановить ее страшное стремление.
Будто волна прошла впереди наступающих, и качнулась стена неприятельских войск, и черный лес пик принял горизонтальное положение. И двинулась стена навстречу текущей лаве. Молча, на ходу качая копьями и блестя чешуйчатой броней, все быстрее и быстрее без единого просвета в шеренге двигалась на лаву монолитная стена тяжёлой конницы. Еще немного… Еще…
Японец открыл глаза. Уже не в первый раз снился ему этот странный сон из чужой далекой реальности. Хокимару немного полежал с открытыми глазами, прогоняя остатки непонятного сновидения, затем позвал жену:
– Сайхо!
– Да, дорогой? – отозвался из кухни звонкий красивый голос.
– Знаешь, снова этот сон…
– Чем сегодня закончилось? – в дверях спальни появилась черноволосая женщина в коротком цветастом халатике и с подносом в руках. – Никто не убит?
– Нет, опять на том же месте…
– Ну и хорошо. – Женщина поставила поднос на тумбочку у кровати. – Твой утренний кофе и десерт: запеченная внутри бамбукового стебля в молочном соусе сладкая картошка.
– Спасибо! – японец сел, потянулся к супруге и поцеловал ее в подставленную щеку. – Что бы я без тебя делал, моя красавица?
Легкая улыбка пробежала по лицу молодой женщины. Она в ответ прикоснулась губами к щеке мужа и кокетливо бросила:
– Скажи, что любишь…
– Люблю! – не стал отрицать он. И они, глядя друг на друга счастливыми глазами, весело рассмеялись.
По чистому голубому небосводу не спеша поднималось тёплое апрельское солнце. Казалось, ничто не может испортить настроения в такой яркий радостный весенний день, но нескрываемое недовольство директора Агентства космических исследований можно было легко прочитать на его бледном азиатском лице. Господин Тошита и не скрывал своего плохого настроения от подчиненных. Глядя вверх на большое разноцветное мозаичное панно, изображавшее самого господина Тошиту, только помоложе на десять лет, стоящего на фоне гигантских белых космических кораблей, уходящих в черный неведомый космос, директор ощущал себя слишком маленьким и ничтожным по сравнению со всем остальным. Раздражала Тошиту навязчивая мысль, что именно таким неуважительно маленьким на этом панно его видят все сотрудники Агентства. Скосив прищуренный взгляд на стоявшего рядом на трибуне для почётных гостей автора этого громоздкого произведения – начальника секретных лабораторий господина Хокимару, Тошита чуть слышно бросил: