Почти каждый день мы встречаемся на площадке главной лестницы. Она курит в компании своих друзей, а мы с Наташкой ищем женский туалет – или наоборот. Она похожа на меня – может, потому, что мы обе совершенно теряем способность ориентироваться в огромном и бесконечном (так кажется нам каждый день) пространстве института. Длинные запутанные корпуса которого словно специально созданы для того, чтобы давить на мозги. Обыкновенно к концу дня я начинаю звереть и требовать немедленно выдать ту обезьяну, какая построила это здание. Наташка смеется, и спрашивает, почему я уверенна, что эта архитектурная обезьяна до сих пор существует в живых. Впрочем, бесконечное блуждание в поисках нужной аудитории или женского туалета – это развлечение. Их так немного в нашей жизни – простых развлечений. Мы обе ценим их, я узнаю всё по глазам. Когда в самый неожиданный момент мы сталкиваемся на лестнице и врем друг другу, что наша встреча абсолютно неожиданна. Мы обе умеем просто классически врать. Я. И она.
Обыкновенно мы сталкиваемся на лестнице. Потом отводим глаза и делаем важный вид. Она степенно объясняет, как только что вышла из аудитории. Я – что прохожу по коридору рядом. Никто не признается даже под видом жуткой смертной казни в том, что на самом деле мы стоим здесь и ждем друг друга. Об этом никому, кроме нас, не дано (и не будет дано) знать.
Обе очень дружно делаем вид, что безумно рады видеть друг друга. Со стороны всё выглядит так, что поверить нам легко.
– Так приятно встретить знакомых!
– Ах, я даже не знала, что ты будешь здесь проходить… Но я так рада!
– Что у тебя есть курить?
Она протягивает сигареты, моя подруга Наташка нагло хватает сразу две и в полной женской солидарности мы втроем молча курим до звонка на следующую пару.
– Ты не дашь мне на пару дней свой конспект по экономической теории? У нас зачет через пару дней… А ты зачет уже досрочно сдала… (она)
– Без проблем. Позвони, зайдешь и возьмешь… (я).
Потом расходимся по лекциям. Она учится на том же курсе, что и я, только в другом потоке.
В аудитории сыро от утреннего света, а парта еще влажная от мокрой тряпки уборщицы. Сзади народ обсуждает вчерашний телевизионный сериал. Через несколько минут все дружно погружаются в глубины высшей математики. Все, кроме меня. Во время перерыва я, не отрывая глаз от конспекта, сижу за столом, пытаясь хотя бы увидеть то, что написано на открытом передо мной бумажном листе. Кто-то медленно и тихо подходит к моему столу. И, не поднимая глаз вверх, я знаю о том, кого увижу. Кто стоит за моей спиной… Она.
Она входит боком, как будто стесняясь незнакомых людей. Садится рядом, преданно смотрит в глаза. Мы – самые близкие и лучшие подруги, причем с давнего времени. Глубокую сущность наших отношений невозможно выразить словами. Мы просто ждем одного мужчину. Обе ждем, без успеха, который год. Мы – соперницы, но ни одному человеку в мире не пришло бы в голову так нас назвать. Наши лица одинаковы потому, что отмечены несмываемой печатью любви и тревоги. За одного человека. Наверное, мы обе его любим. Может, он тоже нас любит, но для сохранности наших общих с ней душ легче уговаривать себя, что ему по-настоящему на нас наплевать.