Матильда
«Хочешь умереть – затей спор с полукровкой». Народная мудрость, однако. А народ, что ни говори, ошибается редко… И вот теперь придется, похоже, проверить эту мудрость на себе…
Я бы никогда не решилась на такое, но порой бывает, что обстоятельства оказываются сильнее тебя. Настолько сильнее, что горло перехватывает от слез, но при этом надо держать себя в руках и хранить на лице улыбку. Уж чему-чему, а этому за двадцать лет жизни, дарованной каждому из смертных Матерью Рассвета, да пребудет она с нами, я научилась в совершенстве.
– Матильда, ты меня слушаешь?
Бархатный голос Шемьена задел какие-то струнки в моей душе, в горле встал ком, но уже через мгновение я вернула на лицо маску спокойствия. Подняла на некогда любимого супруга взгляд:
– Разумеется, милый. Я вас прекрасно слышу.
Он вздрогнул, как от пощечины:
– Я… Я не понимаю! Матильда, я… я просто поступаю как честный человек! Я дал тебе… тебе, не вам, я не хочу переходить на такое обращение!.. Дал тебе свое имя, но последние события просто вынудили меня… Это мой долг! Я не могу позволить, чтобы какой-то милез подумал, будто слово дворянина ничего не стоит! Я…
– Я все понимаю, – перебила я Шемьена, но если бы кто знал, каких усилий мне стоило сказать эту короткую фразу. – Я прекрасно вас понимаю. Я понимаю, что только злое колдовство заставило вас сесть за ломберный стол…
– Я этого не говорил! – вспыхнул супруг.
– За ломберный стол, – повторила я, позволив себе слабую улыбку. – Не менее злое колдовство послало вам не те карты. – В глазах закипали слезы, но я нашла в себе силы говорить спокойно. – И уж конечно же не менее злое чародейство заставило вас после очередного проигрыша поставить на кон меня.
– Я не говорил, что это колдовство! – Голос сорвался на визг.
Он опять обтрепал все манжеты. Надо будет сказать Элуш. Пусть проследит, чтобы починили.
– А что же это может быть? – Я автоматически крутила в руках какой-то предмет. – Конечно, колдовство. Разве вы, Магьяр Шемьен, гвардеец Тарского полка, могли проиграть в карты свою супругу иначе, как под действием злых чар?
Ты не имеешь права плакать, Магьярне Калнас Матильда. Слышишь? Ты не имеешь права плакать.
Раздался сухой треск. Я сломала свой веер…
Муж замер, хватая ртом воздух и не зная, что сказать. Возможно, он ожидал моих слез. Возможно, надеялся, что я начну кричать. Мне это неизвестно.
Обломки веера полетели в угол – слуги потом уберут. А мой короткий жест, похоже, и стал решающим.
– Ваш будущий супруг приедет через три дня. – Надо же, Шемьен тоже перешел на «вы».
Он отвесил короткий поклон и выскочил из комнаты, хлопнув дверью.
Все, что мне оставалось после этого, – разреветься, спрятав лицо в ладонях.
Следует быть честной хотя бы с собой. Мои проблемы начались не сегодня, когда супруг проигрался в пух и прах, и даже не вчера, когда он сел за ломберный стол.
Все началось гораздо раньше. Три года назад.