Широкая разработка систем социальных показателей, осуществляемая в нашей стране и за рубежом, выдвигает перед социологами ряд новых задач.
Отмечая характерные черты первой промышленной революции XIX в., отрицавшей «провинциальный образ жизни», Ф. Энгельс писал: «… Повышение уровня цивилизации, являющееся непременным следствием всяких усовершенствований в промышленности, создает новые потребности, новые отрасли производства, а это опять-таки вызывает новые усовершенствования… И если мы не всегда можем проследить, как сила этого движения передавалась в отдаленнейшие отрасли промышленной системы, то в этом виноват только недостаток статистических и исторических данных»[1].
Системы социальных показателей образуют важное звено в информационной структуре современного общества, включающей сообщения и сведения о различных аспектах общественной жизни, концентрирующей внимание общества на узловых проблемах научно-технического, социально-экономического и культурного развития.
Анализ социальных показателей, выявление их семантики – «смысловой мощности», их способности выражать историческую направленность социальных процессов, их способности, наконец, образовывать системы высокого информационного уровня – задача социологической информатики[2].
Указывая на важную социальную функцию науки – четко формулировать практические задачи – Л.И. Брежнев следующим образом охарактеризовал необходимость неразрывной связи ее социально-информационной функции с управлением: «Сама наука должна быть постоянным «возмутителем спокойствия», показывая, на каких участках наметились застой и отставание, где современный уровень знаний дает возможность двигаться вперед быстрей, успешней. Надо продумать, как превратить эту работу в неотъемлемую часть механизма управления»[3].
Как справедливо отмечает В.Г. Афанасьев, «информация, циркулирующая в обществе, используемая в управлении общественными процессами, является социальной информацией. Она представляет собой знания, сообщения, сведения о социальной форме движения материи и о всех ее других формах в той мере, в какой она используется обществом, включена в орбиту общественной жизни. Здесь мы, по существу, имеем дело с социальной информацией в широком смысле, с информацией, которая циркулирует в обществе и проходит через сознание…» Социальная информация несет на себе глубокий след классовых, национальных, социально-психологических и социально-культурных отношений, охватывающих все формы и уровни общественной организации. По мысли В.Г. Афанасьева в этом заключена главная сущность и особенность социальной информации. В этом – водораздел, отделяющий социальную информацию от всех других типов информации. Значит «социальной информацией является информация, касающаяся прежде всего отношений людей, их взаимодействия, их потребностей, интересов и т. д. В этом случае – перед нами социальная информация в узком смысле слова, информация, отражающая отношения людей. Это собственно социальная информация»[4].
Далее В.Г. Афанасьев подчеркивает ту огромную роль, которую играют в образовании социальной информации формы ее воплощения. «Объектом социального исследования, – пишет он, – является прежде всего социальная информация, воплощенная в орудиях труда и в других предметах «второй природы», запечатленная в документальной (книги, газеты, журналы, магнитные ленты, диски, архивы и т. д.), художественно-образной (произведения литературы и искусства) и устной форме»