⇚ На страницу книги

Читать Центурион

Шрифт
Интервал

* * *

У Дена вышли неприятности из-за латыни, и его оставили в классной; вот поэтому-то Уна и ушла одна в Дальний лес. Сделанная Хобденом катапульта Дена хранилась в дупле огромного бука на западной опушке леса. В честь книги «Песни древнего Рима» дети назвали это дерево «Волатерре», по имени твердыни, о которой говорилось в стихотворениях о Риме.

Когда же Хобден наложил валежника между большими корнями бука, Ден и Уна дали старику прозвище «Руки Исполина». Это название было из той же книги.

Уна проскользнула в устроенную детьми лазейку в изгороди, поднялась на склон холма, села и нахмурила брови. Холм Пека находился ниже ее; все изгибы ручья, который, выйдя из леса Виллингфорд, вился между полями хмеля, виднелись ясно, как на плане. Юго-западный ветер (в этом месте всегда бывал ветер) несся со стороны обнаженной каменной гряды, на которой стояла ветряная мельница.

А, пролетая через лес, ветер всегда шепчет, что должно случиться нечто необыкновенное; именно поэтому в ветреный день каждый способен остановиться на склоне высокого холма и приняться выкрикивать отрывки римских песен, которые так под стать шепоту ветра.

Уна вынула из тайника катапульту Дена и приготовилась встретить армию царя Порсены, крадущуюся через побелевшие осины подле ручья. По долине пронесся порыв ветра. Уна прочла четверостишие, говорившее, что все долины опустошены, что храбрые стражи убиты.

Но ветер не достиг леса; он повернул в сторону и закрутил одинокий дуб на лугу фермера Глизона. Там он притих, улегся в траве, помахивая вершинами былинок, как кошка кончиком своего хвоста перед прыжком.

– Теперь добро пожаловать, Секст, – пропела Уна, заряжая свою метательную машину. – Сюда, сюда, здесь дорога в Рим!

Она выстрелила в место затишья, чтобы разбудить притаившийся ветер, и вдруг услышала раздавшийся из-за терновника на лугу стон.

– Батюшки! – громко сказала Уна (она заимствовала это выражение у Дена). – Кажется, я угодила в корову Глизона.

– Ты маленький звереныш! – раздался голос. – Я научу тебя бить твоих господ.

Уна осторожно посмотрела вниз и увидела молодого человека в бронзовой броне, горевшей посреди кустов. Больше всего Уну восхитил его большой бронзовый шлем с красным, развевавшимся по ветру, лошадиным хвостом. Она слышала, как длинные волосы скребли по блестящим наплечникам.

– Что хотел сказать фавн, – вполголоса произнес молодой человек, – уверяя меня, что раскрашенный народ изменился? – Он заметил белокурую головку Уны. – Видела ли ты раскрашенного стрелка? – спросил он.

– Нет-нет, – ответила Уна. – Но, если вы видели пулю…

– Видел ли? – крикнул он. – Она пролетела на волосок от моего уха.

– Стреляла я, и мне очень жаль…

– А разве фавн не сказал тебе, что я приду? – с улыбкой спросил ее человек в блестящей броне.

– Вероятно, фавном вы называете Пека? – ответила Уна. – Нет, он мне ничего не говорил. Я приняла вас за корову. Я… я… не знала, что вы… А кто вы такой?

Он откровенно засмеялся, показав ряд великолепных зубов. У него было смуглое лицо, темные глаза и брови, которые соединялись над большим носом, образуя одну черную полосу.

– Меня зовут Парнезий. Я был центурионом седьмой когорты тридцатого легиона Ulpia Victris. Значит, именно ты метнула в меня свинцовый шарик?