Читать Юродивый Эрос

– У вас нет ничего святого! – раздраженно произнес Петр Васильевич и с явным неудовольствием двинул от себя стакан с чаем. Тот едва не опрокинулся – словно вторя гневу хозяина, плеснул на скатерть светло-янтарную струю кипятка, заметно обесцвеченного долькой лимона.

– Святость связывает, – безапелляционным тоном заявил Кондрат. Затем хищно улыбнулся – в тот момент показалось, что его зубы сплошь состоят из одних клыков. – К тому же у меня аллергия на запах ладана. Меня тошнит от него.

– Боже, да в твоей душе черт живет! – Тимченко-папа не на шутку вышел из себя. Он вылил чай в раковину, плеснул в стакан водки. В горячий стакан – водки.

– И мне, – я протянул чашку – черной слезой на дно ее скатилась капля кофе. Петр Васильевич проигнорировал мою просьбу, убрал водку в холодильник. Я не обиделся. Потерев переносицу, чтобы скрыть рвавшуюся наружу улыбку, поддержал друга. – Чрезмерная религиозность и набожность привели мир к однополой любви – к непорочному зачатию.

– Чушь! Это происки безбожников! – скривившись, как от зубной боли, Тимченко-папа помотал головой.

– Хорошо, па, мы будем иногда вспоминать бога, – из коридора донесся голос Ален. Накрашенная, пахнущая немыслимым букетом соблазнов, одетая в обтягивающие голубые джинсы, она присоединилась к нашей компании. Я заметил, как Палермо проглотил слюну. А я… Если бы я не был Эросом, я бы, наверное, влюбился в Ален.

– Ты не против, если мы будем вспоминать бога хотя бы иногда? – поцеловав отца в щеку, Ален заглянула ему в глаза. Она искала примирения, но, я видел, в уголках ее губ затаилась озорная усмешка.

– Ну-ну, когда-нибудь поразит тебя Господь, – проворчал Тимченко. Сейчас он не казался таким уж грозным – водка сделала свое дело.

– Какой-то вы, Петр Васильевич, набожный чересчур, – волнуясь, заметил Палермо, при этом искоса поглядывая на Ален. Машинально я проследил за его взглядом: вот чудак, он пялится на ее грудь, сосками едва не проткнувшую футболку. – У вас ничего не болит?

«Ну и ну, он еще спрашивает, – я усмехнулся в душе, – это ты, дружок, болен».

Ни слова не говоря, Тимченко вышел из кухни. Вздохнув, Ален улыбнулась.

– Стареет отец… Но мы никому не расскажем об этом.

Мы отправились в город, не поблагодарив Тимченко-папу за чай: Петр Васильевич так и не вышел к нам попрощаться. Неспешным шагом, точно четверо бывалых сталкеров, дошли до центра. Вечер еще запрашивал у города разрешения на посадку; недавно прошел дождь; воздух, свежий и пряный, радовал легкие, будоражил воображение, пробуждал желания, пока такие же несмелые, неоформившиеся, как узоры капель на лапчатых листьях каштанов.

Кондрат и Палермо шли впереди – не глядя под ноги, то и дело ступая по джинсовым лужам. О голый череп Палермо беззвучно разбивались тяжелые капли, нет-нет да срывавшиеся вниз с мокрой листвы. Жестикулируя, ребята о чем-то оживленно спорили. Я не прислушивался, тем не менее уловил слово «веб-буддизм», несколько раз с жаром произнесенное Кондратом. Веб-буддизм – новое увлечение Кондрата, в сущности, его открытие. Так говорит о веб-буддизме сам Кондрат. Он гордится тем, что ему первому пришли в голову, как он любит выражаться, «поворотные фишки»: веб-буддизм, сеть-атман, эго-пастух… Кроме него, все эти навороченные словечки пока слышали только двое – Палермо и я. К сожалению, сейчас я могу вспомнить лишь обрывки его пламенной речи: