Читать Правило флирта

Невероятно, но он снова это делал.

С тех пор как месяц назад Софи Мессина въехала в эту квартиру, ее сосед сверху постоянно стучал, жужжал и вообще делал непонятно что, совершенно не давая ей возможности сосредоточиться на работе.

Неужели он не понимает, что кому-то в выходные хочется посидеть в тишине? Что у других людей тоже могут быть дела?

Она сделала глубокий вдох и в очередной раз попыталась сконцентрироваться на отчете. Один из директоров компании, Аллен Брекинридж, вчера заявил, что модель слияния нужна ему не позднее вторника, а это значит, что Софи нужно успеть перепроверить за подчиненными всю кипу документов именно в выходные. А поскольку модель слияния считается готовой минимум после третьей перепроверки, Софи понимала, что времени у нее в обрез. Как правило, в таких случаях финансовые аналитики делают в отчетах как можно больше правок – просто чтобы подчеркнуть свое участие, но Софи интересовал реальный результат. Особенно сейчас, когда она поставила себе цель – самой стать управляющим директором. И если все пойдет по плану, рано или поздно она им станет.

Бабах!

Господи боже, да что он там делает? Об стену головой бьется? Софи протерла очки и положила их на журнальный столик. Абсурд какой-то. Она уже подсунула ему под дверь как минимум пять записок с просьбой прекратить этот невыносимый грохот. И если в первых записках просьбы были вежливыми, то впоследствии она практически перешла на угрозы. Но все безрезультатно. Нет, так продолжаться не может. Это нужно прекратить. И немедленно.

Затянув волосы в хвост, Софи вышла из квартиры. Дом, в котором она теперь жила, раньше был частным особняком, и только недавно его переделали в многоквартирный. По какой-то причине при реставрации было решено оставить зоны общего пользования в первозданном виде. Так, к примеру, на стене у входа в подъезд висел большой хрустальный канделябр. На самом деле квартира Софи тоже осталась практически нетронутой. И ей это нравилось. Она любила все старинное: лепнина, темная резная древесина, тяжелые лестницы с кручеными перилами и балюстрадой – как будто и правда находишься в Европе девятнадцатого века. Чувствуешь себя чуть ли не частью истории. История – это прошлое, а прошлое нельзя изменить. Возможно, поэтому Софи и любила историю. Она во всем предпочитала стабильность.

Стабильность и спокойствие. Как раз этого она и была лишена уже четвертые выходные подряд.

Она поднималась по лестнице, и грохот наверху становился все сильнее.

Первый разговор с соседом прошел не так, как ей бы того хотелось. Точнее, ей вообще не хотелось ввязываться с ним в разговор. Она переехала в Нью-Йорк двадцать лет назад. Переехала потому, что в большом городе можно месяцами и годами жить, не общаясь с соседями. Максимум кивок и учтивое «Здравствуйте».

И дело не в том, что Софи была необщительной. Просто она предпочитала сама выбирать, с кем общаться. У нее всегда было слишком много работы, чтобы тратить время на общение с кем попало. О шумном соседе она не знала ничего, кроме того, что его звали Г. Райт. Его почтовый ящик с первой буквой имени и фамилией висел прямо над ящиком Софи.

Все в доме были так или иначе заняты ремонтом, но не так же шумно! И не в выходные. Она вспомнила, как в детстве ее родители тоже хотели сделать ремонт, но так и не сделали. Пьяные посиделки были для них важнее.