Ввысь растут бамбук и ольха,
Черёмуха, тополь, орех.
Много разных деревьев в лесах,
Но солнце одно на всех.
Воды тихо свои несут
Замбези, Амур, Иордан.
Много рек по земле текут,
Но впадают все в океан.
Есть еще человеческий род:
Японец, индус, славянин…
Много в мире людей живут,
Но Создатель у всех один.
Помню как страдал я, помню как молил я:
«Подари мне, Ангел, золотые крылья!
Ничего на свете нету звёзд чудесней…»
Ангел улыбался и дарил мне песни.
Напевал я песни, бряцая по лире:
«Отвяжи мне, Ангел, с ног пудовы гири,
Разорви все путы, цепи, ремешочки!»
Улыбался Ангел и дарил мне строчки.
И просил я снова, позабыв опаску:
«Дай увидеть, Ангел, в синем небе сказку!»
Гири отвязались, сказка стала былью –
Подарил мне Ангел золотые крылья.
Вот девушка. Одна. Скучает.
Нет рядом никого.
А где-то юноша не знает,
Что ждет она его.
Вот женщина. Одна. Томится,
Кляня свою судьбу.
Мужчине где-то плохо спится —
В постели, как в гробу.
Они живут, они страдают
Уже немало лет.
И так похоже рассуждают,
Что счастья нет.
Это – самая тонкая пытка,
Это – к светлому раю калитка.
Это – болезнь и это лекарство,
Это – ад и Божие Царство.
Это – вопросы без ответов,
Это – ключи от всех секретов.
Это – как изверженье Везувия,
Это – прозренье и это – безумие.
Это – удушье и это – дыхание,
Это – песня и это – молчание.
Это – теплого мая мгновения,
Это – вечности прикосновения.
Это – горы, моря и поля,
Это – Космос и наша Земля.
Это – то, что рождает весь мир,
Это – Воздух, Огонь и Эфир.
Это то, что всегда есть во всём,
Это то, куда все мы идём.
Дорогой мой, улыбнись!
Бабушку послушай,
Сядь спокойно, не крутись,
Кушай, мальчик, кушай!
Посмотри, какой гранат,
Яблоко и груша!
Ешь черешню, виноград,
Кушай, мальчик, кушай!
Вот инжир тебе большой,
Персик самый лучший!
Ротик шире свой открой,
Кушай, бичо[1], кушай!
Видишь, ходит как индюк?
Слышишь крик петуший?
Он поёт тебе, как друг:
«Кушай, мальчик, кушай!»
Будешь взрослым, будешь жить
С кем-то душа в душу,
Будешь сыну говорить:
Кушай, мальчик, кушай!
Когда, страдая о великом,
Несовершенствами томим,
Я предстаю пред Высшим Ликом,
Тогда я становлюсь немым.
От непонятного волненья
Души свободной от оков,
От жгучих слёз, благоговенья,
От бесконечного смиренья
В моей молитве нету слов.
Кто хром, кто слеп, кто без руки,
На лицах грязь и соль,
Бомжи, калеки, старики —
Кто чувствует их боль?
Когда они в метро стоят,
Когда дрожат их руки,
Кто может выдержать их взгляд
И их протезов стуки?
Своей отчизне не нужны,
Душой и телом наги,
Войны герои, честь страны
И просто бедолаги.
Крепчали раньше и в беде,
Теперь уж нету мочи.
Не от увечий, от людей
Их раны кровоточат.
Не так нужны им те гроши,
Что люди им швыряют,
От одиночества души
Они сильней страдают.
Им слово доброе важней,
Чем жалости отрава.
Россия, вспомни сыновей,
Великая держава!
От бедного, нищего люда
Мы прячем взоры подчас.
Вот так, когда нам будет худо,
Никто не посмотрит на нас.
Отвага родственна Искусству:
Препятствий нет для них нигде,
Они влекут, как страсти буйства,
Вперед к невидимой звезде.
Ни свист толпы, ни запах крови,
Ни боль предательств и обид —
Их это всё не остановит,
Но лишь сильнее укрепит.
Они почти как динозавры,
Мы помним их чрез сотни лет…
И с нами два великих Александра,