⇚ На страницу книги

Читать Теплоход

Шрифт
Интервал

Часть первая

«НИ СТРАНЫ, НИ ПОГОСТА…»

Глава первая

Глава Администрации Президента Василий Федорович Есаул – на коричневом твердом лбу морщины, как полоски от гриля. Черная, без пробора волна волос, осыпанная металлической сединой. Прямой целеустремленный нос с чуткими ноздрями охотника. Угрюмый блеск умных карих глаз с волчьим золотым огоньком. Густые кустистые брови, которым не давал срастись небольшой прогал переносицы, излучавший потаенное свечение.

Собеседник, посол Соединенных Штатов Америки в Москве Александр Киршбоу, – полнеющее холеное тело. Женственные мягкие губы с блуждающей ироничной улыбкой. Нежный обволакивающий взгляд зеленых русалочьих глаз. Волнистые светлые волосы, из-под которых прозрачно светились перламутровые плоские уши. Белые мясистые руки с одиноким перстнем, напоминавшим глаз теленка, взятый в золотую оправу.

Местом их встречи служила резиденция посла «Спасохаус», где в небольшой уютной гостиной был накрыт стол на двоих. За окнами чудесно зеленел сад старинной московской усадьбы, цвели розы, солнечно брызгала и переливалась вода. Среди оконных, чисто вымытых стекол было вставлено одно – малиново-алое, полное сочных рубиновых лучей, которые ложились на паркет, словно в этом месте было пролито вино. Служители в белых камзолах, приносившие на подносах серебряные супницы и фарфоровые соусницы, попадали в лучи, пропитывались сочным вишневым цветом, и казалось, за их белыми туфлями по дубовому паркету тянутся мокрые красные отпечатки.

– Люблю сухое московское лето, жаркое, солнечное и слегка сумасшедшее, – произнес Киршбоу, наслаждаясь звуками русской речи, которой владел в совершенстве. – Впрочем, и зима в Москве великолепна, особенно крещенский мороз, смесь янтаря и лазури, малинового солнца и зеленого неба.

– Я знаю, Александр, вы работаете без выходных. Отказались от отпуска и не поехали в свой любимый Нью-Джерси. – Есаул старался быть любезным, для чего прикрыл настороженные недремлющие глаза, наблюдая за послом с помощью потаенного лобного ока, источавшего прозрачный луч. – Почему бы вам не оставить на пару деньков свой посольский кабинет и не поехать в какое-нибудь замечательное подмосковное место? Например, в Завидово. Там живет престарелый егерь, фольклорный человек. Он расскажет, как охотились в этих местах Брежнев и Громыко, Кастро и Хонеккер. Это он привязывал в кустах пойманного заранее кабана, чтобы престарелый Леонид Ильич мог застрелить зверя из карабина, подаренного ему президентом Никсоном. Хотите повторить этот выстрел?

– Василий Федорович, я не охотник до кровавых забав. Предпочитаю чтение Достоевского или посещение московских коллекционеров и антикваров, у которых иногда приобретаю изделия русской старины. – Отказ Киршбоу сопровождался легкой усмешкой, в которой Есаул усмотрел тщательно скрытую издевку над своим брутальным предложением.

– Ну что вы, Александр! Вы говорите о невинном подмосковном сафари, как если бы речь шла о кровавой оргии в Багдаде и Басре, где бурый песчаник так пропитался кровью, что стал краснее кремлевских стен. – Есаул не остался в долгу, помещая посла в круг эмоций, заведомо тому неприятных.

– Ваш Президент, Василий Федорович, недавно пролетел над многострадальным Грозным. Мне передавали, что он был так потрясен, что сравнил несчастный город с луной.