28 декабря после уроков Екатерина Сергеевна сидела за своим столом в учительской и выставляла четвертные оценки.
От этого занятия ее то и дело что-то отвлекало. То телефон зазвонит на столе у завуча, и надо было вставать и отвечать, что завуча нет и когда будет, неизвестно; то откроется, натужно скрипя, старая рассохшаяся дверь учительской; то разыгравшаяся пурга бросит в окно пригоршню ледяных шариков…
Возвращаясь в очередной раз от стола с телефоном, Екатерина Сергеевна сделала небольшой круг и глянула в овальное, висевшее рядом с платяным шкафом зеркало.
Лицо в зеркале было бледным и усталым, глаза какие-то потухшие, а из высокой прически (у Екатерины Сергеевны были длинные густые волосы яркого каштанового цвета и почти без седины) выбилась неаккуратная прядь.
«Волосы у меня хороши, – с привычной грустью отметила Екатерина Сергеевна, – а вот все остальное – так себе».
Она подняла руку, чтобы заложить выбившуюся прядь за ухо. Дверь отворилась, и в зеркале позади себя Екатерина Сергеевна увидела отражение стройного брюнета в идеально сидящем сером костюме. Екатерина Сергеевна привычно зарделась и, забыв про прядь, поспешно вернулась на свое место.
Брюнет же повел себя необычно. Вместо того чтобы проследовать к стойке с журналами или к буфету с электрическим чайником и разномастными чашками или сесть за учительский компьютер и погрузиться, по своему обыкновению, в Интернет, он подошел к столу Екатерины Сергеевны и уставился на нее сверху вниз светлыми, холодными, цвета морского льда глазами.
Екатерина Сергеевна, кашлянув, робко предложила ему сесть.
– Что-нибудь случилось, Олег Павлович? – с тревогой спросила она. – Опять мои что-нибудь натворили?
Олег Павлович, оглянувшись по сторонам, пододвинул к ее столу единственное во всей учительской по-настоящему удобное кресло, расположился в нем, утвердив локти на подлокотниках и соединив кончики длинных, изящных, слегка выпачканных мелом пальцев, и лишь после этого заговорил:
– Что, Екатерина Сергеевна, ваш Соболев сдал вам сочинение?
– Да, – удивилась Екатерина Сергеевна, – сегодня был последний срок, но он успел. Я, правда, еще не читала, но…
– Не сомневаюсь, что чтение окажется весьма занимательным, – перебил ее Олег Павлович, или, как его звали в школе, Вещий Олег. – А известно ли вам, что он писал это сочинение у меня на алгебре?
Екатерина Сергеевна мгновенно вспыхнула и опустила голову.
– Он, видимо, решил, что после контрольной ему ничего не грозит, – ровным голосом продолжал Вещий Олег, – устроился себе на задней парте и решил на моем уроке позаниматься литературой.
– Я, я… я с ним обязательно поговорю! – прижав руки к груди, клятвенно пообещала Екатерина Сергеевна. – Этого больше не повторится! Ручаюсь вам! А… что у него теперь будет за четверть?
– То же, что и планировалось, – «четыре», – усмехнулся Олег Павлович. – Я не такой изверг, как тут некоторые думают.
Он замолчал, покосился на белое пятно между большим и указательным пальцем и, брезгливо поморщившись, вытер мел бумажным платком. А белый комочек, прищурившись, отправил щелчком пальца прямо в стоявшую у двери корзину для бумаг. После чего встал, кивнул Екатерине Сергеевне и удалился.
«Соколиный Глаз – с восхищением подумала Екатерина Сергеевна – Или нет, Большой Змей».