Читать История Византийской империи. Эпоха смут

С началом VII в. в истории Византии можно наметить не только определенные факты, служащие показателем окончательного разрыва с римскими традициями и идеалами, но вместе с тем в характере и настроении государственных деятелей и общества встретить новые черты, принесенные новыми людьми и новыми взглядами. Царствование Ираклия открывает новую эпоху в истории Византии, полагающую границу между старым и вновь народившимся историческим движением. Но представить в надлежащем освещении характер деятельности Ираклия чрезвычайно затрудняет как скудость дошедших до нас сведений об его внутренней деятельности, так и то обстоятельство, что новые элементы государственности, постепенно входящие в жизнь с этого времени, не нашли себе ни надлежащей оценки, ни определенного места в исторических изложениях.

Византия времени Ираклия не походит на империю времени Юстиниана. Необычайное напряжение сил при Юстиниане имело целью воскресить идею Римской империи и связать разнообразные народности, входящие в империю, единством веры и закона; эта мысль была практически осуществлена благодаря необычайной энергии Юстиниана, равно как искусству его оценивать людей и давать им соответствующие их способностям поручения. Но в самой идее всемирной империи не было жизненности, и создание Юстиниана в политическом отношении не было долговечным. Напротив, задача Ираклия была определенная и конкретная, речь шла не о новых завоеваниях, а о средствах к сохранению того, что было можно спасти от разрушения. Предыдущая эпоха военных возмущений, вследствие которых на престоле императоров часто были случайные люди, достигшие высшей власти по капризу судьбы, сопровождалась крайним расстройством экономических средств, падением благосостояния, уменьшением армии и истреблением громадного числа людей, в особенности из достаточных и правящих классов. Есть известие, что Ираклий, делая перепись составу своей армии, нашел, что только двое изо всего наличного числа служили при Фоке, а весь состав принадлежал к новому набору. Это наблюдение приложимо и к другим состояниям. Первое время по своем воцарении Ираклий находится в колебании. Решительных мер правительство не принимает, вступить в решительную борьбу с врагами империи не решается и ведет переговоры о мире и союзе, не имевшие, впрочем, успеха. Только в 622 г., когда Малая Азия, Сирия, Палестина и Египет находились уже под властью персов, Ираклий выступает с определенной внешней политикой и становится во главе вновь организованного и им самим подготовленного войска. Итак, для нас остается малопонятым предварительный период подготовки к военной деятельности.

О том, откуда Ираклий взял средства на войну и каким образом приготовил он войско, способное выносить неимоверные тяжести службы в войне с персами, лучшую страничку дает писатель Феофан: «В 622 г., апреля 4, отпраздновав Пасху, в понедельник вечером Ираклий выступил в поход против персов. Находясь в крайней нужде, он позаимствовал денежные средства из церквей и монастырей, из Великой церкви приказал отобрать паникадила и другие церковные сосуды и начеканил из них золотой и мелкой разменной монеты. Для управления делами за своим отсутствием назначил регентство, в которое вошли, кроме его сына, патриарх Сергий и патрикий Вон, муж тонкого ума и умудренный разумом и опытностью. Отправив письмо к кагану аварскому, просил его оказать внимание к Ромэйскому царству, с которым заключил союз дружбы, и назначил его опекуном своего сына. Из столицы Ираклий держал путь морем на местность, называемую Пилы